Жена и 31 добродетель

Увы, сейчас ей хотелось оказаться где угодно, но не здесь. Не рядом с этим мужчиной, который сначала обдал ее холодом, а теперь буквально пожирал глазами, будто хотел съесть. Лишь в этот момент Амабель сообразила, что на ней только тоненькая батистовая сорочка, которая являлась очень ненадежным укрытием. Она была так уверена, что сегодня муж не заявит на нее права, что его появление стало для нее потрясением. Она не знала, что делать и что говорить. А зеленый огонь его полыхающих глаз только еще больше приводил ее в замешательство.

Звенящая тишина комнаты разбавлялась только их обоюдным прерывистым дыханием. Дрожащими руками она попыталась прикрыть грудь и опустила голову, отчего ее волосы блестящим шелком упали на лицо. Роберт сделал шаг к ней, и она вскинулась, отступая назад. Он сжал челюсть. Ее побледневшее лицо, обрамленное каштановыми волосами, и широко распахнутые глаза придавали ей вид ангела с небес. Кроткого в своей красоте и сильного своим духом. Манящего как яблоко в садах Эдема.

Она отступила от него еще раз и почувствовала спиной обтянутую тканью стену. Дальше отодвигаться было некуда. Ее сердце отбивало бешеное стаккато, усиленное голодным выражением на лице мужа. Тихий звук его приближающихся шагов отозвалось в ее теле дрожью струн натянутых нервов.

Подойдя к ней вплотную, он протянул руку и легко коснулся пряди ее блестящих волос. Она вздрогнула и вжалась в стену. Роберт провел кончиками пальцев по ее щеке, спустился к губам и обвел их контур. Она приоткрыла рот и судорожно выдохнула. Жар от его прикосновений опалил все ее естество, как горящая свеча.

Он положил обе руки на основание ее шеи и не спеша спустился к плечам, которые были едва прикрыты тонкой тканью. Амабель замерла и затаила дыхание. Роберт, не отводя от ее шеи горящего взгляда, одним движением дернул завязки сорочки, отчего она белоснежным облаком скользнула вниз к ногам жены.

Прохладный воздух обволок ее незащищенную кожу, порождая мириады ощущений. Стыд, возмущение и какое-то неясное чувство, возникшее внизу живота, сотрясали ее тело мелкой дрожью. Обнаженная, как в день своего рождения, она стояла перед мужем, опустив руки, и немигающим взглядом смотрела на него. Мозг отключился, отдавая ее тело во власть ощущений. Бедра сковало от напряжения, а пики ее грудей рвались навстречу своему хозяину, будто умоляя о ласке.

Роберт нежно провел рукой по перламутровой коже, задев острые кончики. Все тело Амабель вспыхнуло огнем. Этот жар внутри нее опалял все ее естество, от чего ей хотелось и закричать от удовольствия, и заплакать от неспособности выразить то, что она чувствовала.

Когда она невольно выгнулась под его рукой, Роберт резко остановился и потемневшими глазами посмотрел на свою жену. Она увидела в них что-то похожее на испуг, желание и тоску. Убрав от нее руки, он выдохнул так, будто долго сдерживал дыхание. Это скорее был мучительный стон, который нашел в душе Амабель сочувственный отклик.

Отступив от нее, он развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Она осталась одна, задыхающаяся, пылающая и сгорающая от стыда.

Глава 2

Пять лет назад

– Маленькая госпожа, где вы?

– Я здесь!

– Не вижу! Проказница… Вот расскажу все сеньору, пусть он вас накажет за непослушание!

– Да здесь я, Мария, не ворчи.

– О, Dios mío! Protégemeyguardar! (прим.ав.: О, мой бог. Спаси и сохрани)

Как всегда, непроизвольно перейдя на испанский, Мария выразила всю степень отчаяния, когда увидела свою подопечную в порванном и грязном платье, скрывавшуюся от людских глаз в кустах. В отличие от эмоциональной кормилицы, Амабель была на удивление спокойной. Пока Мария, колыхая пышной грудью, приводила ее в порядок, она невозмутимо объяснила, что это произошло случайно. Ей захотелось попробовать залезть на дерево, но не получилось, потому что она зацепилась юбкой, а когда стала слезать, сильно порвала ее. О том, что она перед этим не меньше часа наблюдала за происходящим на конюшне, Амабель решила умолчать.