Жена и дети майора милиции

«Дорогой Павел, соседская Зина принесла газету. Мы не восторгаемся. Ты ничего героического не совершил, просто поступил серьезно и ответственно. Не в виде премии, а потому что тебе, наверное, приходится появляться с Лаурой не только в милиции, но и в кино, а также в театрах, мы решили послать тебе деньги на новый костюм. Если считаешь родителей своими друзьями, напиши нам подробней о Лауре. По-прежнему желаем тебе счастья и успехов в учебе. Твои любящие родители».

Павел прочитал телеграмму и не стал подсчитывать, сколько раз на нее можно было бы пообедать. Многословные телеграммы посылают не только расточительные люди, но и просто счастливые. Родителям и во сне не могло присниться, какой жуткий эксперимент провел над собой их сын. Даже если бы им всю эту историю кто и рассказал, они бы не поверили. В молодости им было не до экспериментов. Работали и учились заочно. Да еще растили этого самого паренька Павла.

КАНДИГА

Счастье — это удача, это чего не ждешь, а оно вдруг на тебя упадет, как с неба. Люся верила именно в такое нечаянное счастье. Ждала его и поглядывала на небо. Со стороны казалось, что она боится дождя. Так оно и было: дождя тоже боялась. Но Люся ждала еще и своего счастья. Она работала в киоске, который стоял посреди бульвара в тени больших деревьев. Зеленая листва не только защищала киоск от солнца, но и от легкого летнего дождя. А вот ливень был опасен, вода могла проникнуть через щели фанерных стен и наделать беды.

Киоск назывался «Газеты — журналы», но в нем можно было купить и стержень для шариковой ручки, и конверты, и пакетик лезвий «Нева». Очередь у киоска выстраивалась два раза в день: утром и вечером. Утром продавалось много газет, а перед закрытием — одна, вечерняя. В промежутках между этими очередями Люся читала книгу, лежащую на коленях, или смотрела по сторонам на прохожих. Иногда какой-нибудь мужчина подходил к киоску, рассматривал отраслевые журналы и спрашивал о таком товаре, которого никогда не бывало в киосках. Люся ему спокойно отвечала: «Не бывает». И мужчина исчезал. Не сразу к Люсе пришла эта короткая спокойная фраза «Не бывает», она довольно долго без нее помучилась. На вопрос: «Есть ли электрические бритвы?» — отвечала: «Такие бритвы продаются в галантерее, а у нас лишь лезвие «Нева». Покупатель начинал острить: «Но ведь мне нужно бриться, а не затачивать карандаши». Люся вдавалась в объяснения: «Ну что вы, при чем здесь карандаши? Лезвие «Нева» — со Знаком качества». И завязывался длинный пустопорожний разговор.

Когда читать книгу надоедало, а небо над киоском было без единого облачка, Люся погружалась в мечты. Это были укачивающие, как сон в гамаке, мечты. Но Люся не была кисейной барышней, и поэтому даже самые волшебные ее мечты были реалистическими. Будто подходит к киоску стройный, красивый парень в голубой рубашечке и просит десять или двадцать стержней для шариковой ручки.

«Почему так много?» — поднимает бровь Люся, но на лице никакого восторга, никакого обожания.

«Я геолог. Мы целый год шагали по тайге и тундре, а теперь у нас, геологов, отпуск. Мы все из разных городов, и я пишу своим друзьям письма».

«Каждый день пишете им письма?» — спрашивает Люся.

«А что делать? В тайге и тундре я одичал, а друзья мои, я уже вам сказал, живут далеко. Чем мне заняться?»

Тут он по-особому вдруг взглядывает на Люсю и видит, как она хороша. Пролог мечты менялся, но потом сюжет выравнивался: Люся и геолог ходили по городу, заходили в кино, в кафе, катались на колесе в парке, а вечером приходили в гости к Люсиной подруге Зинаиде и приглашали ее на свадьбу. Иногда от этой мечты Люсю отвлекали покупатели, требовали газету, за которой надо приходить утром, или просто задавали посторонний вопрос, вроде того, как пройти на ту или другую улицу. Бывало, что и обижали. Женщина лет сорока шла мимо киоска, повернула голову и сказала на ходу:

— Молодая, а сидишь, как дятел в дупле.

Люся такого снести не могла: подхватилась, быстренько закрыла киоск и догнала обидчицу.

— Я на работе, — крикнула она, — как вы смеете оскорблять человека при исполнении служебных обязанностей?

— Я не оскорбляю, — возразила женщина, — я тебя просто сравнила с дятлом. В твоем возрасте на стройку надо идти или на завод. А киоск — для пенсионеров.

— У меня муж — пенсионер, — не сдавалась Люся, — двое детей несовершеннолетних.

Чего только не наговорит на себя человек, чтобы показаться правым. Женщина, наверное, уже раскаивалась, что связалась с ней.

— Успокойся, — сказала она, — какие несовершеннолетние дети? Ты сама еще несовершеннолетняя.