Жена из России

Веснушчатый рыжий мальчик Толя смотрел на Маню влюбленными, преданными глазами. И часто возил ее на багажнике своего велосипеда по узким, холмистым улочкам поселка под аплодисменты тополей и улюлюканье берез. Придорожная серая пыль облепляла Машкины ноги, садилась на ресницы и забивалась в рот, неприятно поскрипывая на зубах. Искрились на солнце, больно ослепляя стремительностью, постукивающие спицы. Маня смотрела, как разматывается под безжалостно сминающими кашку и одуванчики шинами дорога, наматывая на колеса километры, как обреченно несутся им навстречу дома и деревья, и молчала.

Добрый эльфик часто намекала на что-то, хихикала, говорила о каких-то возможных отношениях между Машей и Толей… И тоненько напевала, безнадежно фальшивя: "Я буду долго гнать велосипед…", посматривая лукаво и хитренько. Маня ее не слишком понимала, догадываясь об одном: Элечка знает гораздо больше Маши. Но ей сразу становилось неприятно от этих нехороших намеков и взглядов, и она переставала слушать подругу, не решаясь ее прервать — добрый и преданно любящий Машку эльфик не заслуживал никакой грубости и бестактности.

Потом Маше тоже купили велосипед. Толя научил ее кататься, сначала придерживая велосипед вместе с Маней за багажник, а потом незаметно, потихоньку его отпуская. И ее ободранные от постоянных падений коленки, покрытые едва заживающими корками, все лето нагоняли страх на бабушку и мать…

— Ужас! Кошмар! — кричала Инна Иванна, увидев дочку после очередного падения с велосипеда. — Это просто смертельный номер!

А отец ругался, постоянно выправляя "восьмерки" переднего, здорово искалеченного Машкой колеса.

— Растрепа! — сердился отец. — Ты куда смотришь за рулем? Не видишь, что ли, ничего перед собой? Так и без головы остаться недолго!

— Там была кочка, которую я не заметила, — неловко объясняла Маня. — А потом курица бежала через дорогу… Или собака. Я не помню.

Папа, почему ты меня так не любишь?!.

Она сразу, крепко-накрепко привязалась к велосипеду, на удивление всем родным и знакомым. Ей казалось, что он увозит ее одну, навсегда, куда-то далеко, где ей обязательно надо быть и где ее ждет что-то необычное… Только он, ее любимый двухколесный, разрешал остаться наедине с самой собой и отчаянно броситься в разноцветную неизвестность.

Это была прекрасная иллюзия, игра воображения, мираж полного одиночества, ветреного в полном смысле слова побега, который нельзя остановить или прервать, пока крутятся и крутятся колеса. Потому что они крутятся…

Маша всегда мечтала как можно дольше оставаться одной, вместе со своими смутными мыслями и неясными впечатлениями. Она никогда не переставала бояться этого мира, всячески его от себя отталкивала всеми правдами и неправдами, любыми подходящими и не очень способами. Маня не хотела в нем жить: он оказался чересчур неожиданный для нее и слишком страшный своими разномастными открытиями. Она постоянно опасалась, что ее могут больно обидеть и грубо оскорбить и обязательно будут обманывать… Неизменно пыталась убежать от боли, спрятаться по мере сил от унижений и резкости… Раньше лишь у себя дома. Но его стены быстро поднадоели. И вот он, наконец, еще один ее спаситель — этот чудесный, поцарапанный, с облезлой краской, ломаный переломанный велосипед с поющими на бегу разнокалиберными спицами… Он может увезти в неизведанность и бесконечность, где нет людей, а значит, нет жестокости и хамства. И плюс к велосипеду — нескончаемые книги без всякого вкуса и выбора, дающие возможность забыться и уйти в выдуманное прекрасное далёко без всяких на то усилий. Лишь забейся с книгой в угол продавленного родного дивана…

— Ты слишком быстро читаешь, — заметила как-то Инна Иванна. — По-моему, просто перелистываешь страницы. Ну-ка, скажи, куда поехал герой этой повести, сбежав из дома?

Маня ответила. Инна Иванна очень удивилась.

Впрочем, она была совершенно права: Машка читала бессистемно, запоем, без проникновения в сюжеты и характеры. Но научить ее таким простым вещам у родителей не было желания и времени, а бегство в книги оказалось самым подходящим и лежащим на поверхности вариантом. Самым легким.

В раннем детстве Маня еще очень любила играть в "болтушки": она раскладывала своих кукол на диване и начинала им рассказывать придуманную ею сказку или "выводила" их на сцену, на ходу сочиняя незамысловатую пьесу. Истории менялись. Маша росла неистощимой на выдумки. Родителей и бабушку эти игры вполне устраивали: ребенок занимал себя сам и никому в доме не мешал.

Была еще бабушка Маня с роскошной огромной косой, мама отца, в честь которой, видимо, Машку и назвали, хотя в семье никто никогда не говорил об этом. Вторую бабушку Маня не любила и даже побаивалась: она часто строго заявляла о том, что нужно учиться, а мальчики Машу интересовать не должны. Тогда еще Маня ни о каких мальчиках даже не помышляла и удивлялась про себя.

Но поездки к бабе Мане на Ордынку, откуда обычно поздно вечером возвращались на такси — роскошь для семьи редкостная — радовали Машку необычайно. Особенно предвкушение такси.