Жена художника

Володя перешел работать в Союз художников. Наши поездки на этюды дали свои результаты. Он стал участником краевой выставки, а затем и всероссийской.

Работал много. Мог и выпить иногда, от чего я старалась его отучить. Он доказывал, что все знаменитые художники обязательно выпивали. Я же, наоборот, считала, что без рюмки можно писать больше и лучше. Гнала его друзей, которые приходили к нам с бутылкой, однажды собрала ему чемодан — прощай. Он просил прощения и сказал, что ему это не надо. Но после зарплаты друзья опять идут в ресторан, и он не может отказать, а я, беременная, сижу дома. Пошла туда и увела его силой. Друзья меня осудили.

Однажды в выходной к нам пришли художники в гости, я накрыла на стол и ушла в другую комнату. Слышала, как они разговаривали. Вдруг один говорит: «Знаешь, Володя, я считаю, что твоя жена тебя не стоит!» Я затаила дыхание — что скажет мой Володечка, ведь я его обожала. Муж встает, берет друга за шиворот, ногой открывает дверь, выталкивает его, а тот кричит: «Что ты, Володя!» — Муж говорит: «Закрой дверь с той стороны и больше к нам не приходи. Моя жена на голову выше меня, а тебя — на две!» Поворачивается к Селинку, сидевшему за столом: «Может, и тебя моя жена не устраивает?» Тот: «Что ты, Володя!» От своего тихого, безобидного мужа я такого не ожидала. Я поняла, что всегда он меня защитит, даже если где-то и неправа. Об этом случае, конечно, узнали в Союзе художников и высоко Медведского оценили.

Приближался праздник 8 Марта, мы пошли на вечер в Союз художников. А не так давно мы познакомились с одним молодым, подающим надежды художником Арсом. Стали дружить семьями, ходить друг к другу в гости. И вот на вечере они с Володей заспорили и даже поссорились. Арс ударил Володю так, что тот упал. А лежащего Арс стал бить ногой. Кто-то позвал меня. Когда я прибежала, Володя уже встал и у него лились слезы. От боли и обиды. Арса уже не было рядом, он удрал, увидев меня. Ведь знал, что я как коршун кинусь, и все полетит в него, что будет под рукой. Я сказала там всем, чтобы передали Арсу, пусть больше к нам не приходит. И чтобы даже рядом с нашим домом не проходил. Все равно я его достану. Дружбе нашей был по-ложен конец, впервые я видела мужа в таком состоянии — плачущим от предательства и обиды.

Прошли годы. Они потихоньку помирились, стали вновь общаться. Как-то шли мимо нашего дома. Арс предложил зайти. «Нет, — сказал Володя, — ты же знаешь Нину, она не простила и не простит никогда. Лучше не надо».

Жизнь продолжалась. После рождения Лены я устроилась работать в офицерскую школу, ходила на работу 3 раза в неделю по 3 часа. Нашла бабушку, которая сидела с Леной, и отдавала ей все деньги, которые зарабатывала. Лена до трех лет не говорила, все понимала, была крупным, здоровым ребенком, но молчала, будто стеснялась сказать неправильно. И вдруг в три года четко произнесла фразу: «У бабы в бочке вода!» — всем на удивление. И заговорила словами, фразами, сразу полноценно и чисто.

Все первые годы мы перебивались как могли: то кто-то у нас жил, то соседские три сестры Яшевские — Люба, Надя, Вера — нянчились с ребенком. Когда подросли девчонки, Ире было 6 лет, а Лене 3 года, оставляли их одних. Но соседка по коридору Надя посматривала. К счастью, у нас был телефон, он спасал, я могла всегда позвонить и узнать, как они там.

И тут меня пригласили заведовать заочной школой, где я проработала 9 лет. Интересное было время. Учиться пришли офицеры нашей Дальневосточной границы, потом они поступали в Академию. Много военных было из Воздвиженки и самого Уссурийска. Довольны были командиры учебой своих помощников. Долго еще мои ученики писали письма, приглашали в гости. И мы как-то ездили в гости на одну из застав.

Еще я читала лекции от общества «Знание», стала известным лектором в коллективах города и в районе. В райкоме меня давно считали членом партии, но оказалось, это ошибка. Секретарь райкома как-то рассмеялся: так меня еще никто не обманывал!

23. Дружба с Лошкарёвыми

В Уссурийске у меня появились две подруги — Инна и Люда. Они часто приходили ко мне. Мы с Людой помогали Инне, когда она родила ребенка. И познакомили Люду с Володиным сокурсником по художественному училищу Борей Лошкарёвым. У Люды уже был ребенок, а муж погиб во время землетрясения в Ашхабаде. Выйдя замуж, она взяла фамилию

Фирштенберг. Мы все ее звали Люда Берг. В школе она преподавала литературу, была очень хорошим учителем.

Боря Лошкарёв сначала нехотя пошел ее провожать, а потом увлекся так, что пришел к нам и просил стать сватами. Мы оделись нарядно, Володя перевязал грудь цветным полотенцем, и пошли к ее родителям свататься. Ритуал прошел отлично, родители часто потом вспоминали этот вечер и восхищались Борей, что он так красиво придумал. Вскоре мы переехали в тот же дом, где жили Лошкарёвы, только в другой подъезд на улице Тимирязева, 75. Так и дружили всю жизнь. (Наши мужья умерли в один год от одной болезни.)