Жена колониста

— Отвали. Ее муж сунул палочки в миску, помешивая лапшу. У Адама было недовольное лицо, рот сжат, челюсть напряжена. К счастью, хмурый вид ему шел. Его палец постукивал по спинке ее стула, кончик задевал ее с каждым ударом. Это крошечное прикосновение пробудило внутри нее тепло.

— Ревнивый придурок, да? Уверенно ухмыльнувшись, Така наклонился через стол.

— Как ты себя чувствуешь, когда половина зала смотрит на твою жену, дружище?

Адам бросил палочки и с раздражением откинулся на спинку стула.

— Вы оба ведете себя нелепо, — сказала Роза, задрав нос так высоко, чтобы вызвала бы кровотечение. Что вполне подходило. Темнокожая красавица с распущенными по спине косами выглядела столь же величественно, как и любая королева. Судя по всему, Ее Величество не очень-то жаловала Луизу.

Серьезные вибрации исходили с другой стороны стола, по крайней мере, от Розы. Така звонко чмокнул Луизу в щеку, когда их представили друг другу. Она подозревала, что это было сделано отчасти для того, чтобы разозлить мужа, но не могла сомневаться в его теплом приветствие. Роза, однако, старалась избегать её весь вечер. Насколько можно было избежать того, кто сидел с тобой за одним маленьким столиком.

Взглядом эта женщина исполняла прямо акробатические трюки, избегала смотреть на Луизу, никогда не останавливаясь на ней больше чем на мгновение, прежде чем вновь отвести глаза. Мужчины, казалось, не замечали нарастающего напряжения. Неважно. Она чувствовала себя достаточно счастливой, улыбаясь мужу, наслаждаясь дрожью в груди, которую он вызывал. Еще дважды он будил ее ночью, чтобы доказать, как сильно она ему нравится.

Она чувствовала, что действительно очень нравится. Все немного ноет, но зато он доказал это.

Кто-то заговорил, но не с ней. Она не обращала на них внимания. Палец Адама прошелся по ее спине, вперед — назад, сквозь ткань рубашки.

— Принцесса, — сказал ее красавчик муж. — Така разговаривает с тобой.

— Да?

Така улыбнулся ей. — Я произнес твое имя раз десять. Никакой реакции. Молодожены — что поделать?

Черт.

— Ой, прости.

Роуз потянулась через стол и сжала руку Адама, одарив его сдержанной улыбкой.

— Как идут дела с новой командой?

— Хорошо — мы почти вернулись к обычному режиму. Уже не так сильно отстаем. Когда Адам вновь сосредоточился, напряжение немного спало, и он тепло посмотрел на жену своего друга. Очень тепло. Как и следовало ожидать — они знали друг друга много лет. Луиза поняла, и все же…  рука Роуз осталась на руке ее мужа.

Ладно. Ничего страшного. Но вдруг ее кожа будто стала ей мала. Она не вписывалась.

По крайней мере, внимание мужчин переключилось. Никто, казалось, не беспокоился о том, что она не отзывается на свое предполагаемое имя. Ей нужно было быть более осторожной. Такое случалось уже не в первый раз.

Така задал Адаму еще один вопрос о работе, и они втроем начали быстро и яростно обсуждать его. Большая часть его содержания была далеко за пределами ее понимания. Она попыталась следить за обсуждением, но у нее это не получилось, только начало раздражать, так же, как и действие Роуз.

И, кроме того, ей нужно было сходить в туалет. Пиво ей аукнулось.

— Сейчас вернусь, — прошептала она на ухо мужу. Она встала и пробралась сквозь толпу, подавляя раздражение. Лучше сосредоточиться на музыке, биении ударных и атмосфере этого места. Пусть все это ее успокоит.

Роуз может идти к черту. Адам не принадлежит ей.

Луиза позаботилась о своих нуждах и помыла руки. Не глядя в зеркало, она расчесала пальцами короткие темные волосы и поправила мешковатую белую блузку. Она надела пояс на бедра, в попытке подтянуть ее, но это ничего не исправило. Чего бы она только не отдала за свою одежду. И возможно за косметику. Она не была совсем уж кокеткой, но были пределы тому, насколько скучной и бесполой она могла притворяться. Проснувшись и почувствовав давно забытое чувство, когда все немного ноет, которое говорило о хорошем сексе, ей было намного труднее поддерживать эту видимость.

Было бы замечательно снова почувствовать себя самой собой. Быть окруженной своими вещами. Чего бы она только не отдала за коллекцию старинных книг, унаследованную от бабушки, некоторые из которых были настолько хрупкими, что она не осмеливалась к ним прикоснуться. Чего бы она ни отдала за все свои вещи, какими бы глупыми или незначительными они ни были. Они ничего не позволили ей взять.

Луиза крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться, и глубоко вздохнула. Жалеть себя в уборной ресторана никак не поможет. Она-то это хорошо знала. Ценой за ее вещи будет ее жизнь, и она не собиралась ее платить.

Вошла еще одна женщина и приветственно кивнула, прежде чем нырнуть в кабинку. Луиза плеснула немного воды на лицо и собралась с мыслями. Она сможет это сделать — время вернуться к мужу. Одна из его редких улыбок пойдет ей на пользу.