Жена Кукловода (СИ)

- Я знаю. Знаю. Все будет хорошо.

Она произнесла эти слова машинально, хотя сама в них не верила.

Будущее снова было ледяным лабиринтом, из которого не было выхода. Принятое вчера решение уже не казалось единственно правильным. Точнее Людмила вообще больше не видела никаких решений.

Упав в постель, она чувствовала себя одинокой, разбитой и никому не нужной. Рука сама потянулась к телефонной трубке:

- Алло, мама? Ничего. Все хорошо. Просто хотела услышать твой голос. Как ты?

Тихий мамин голос в трубке успокаивал. Она свернулась в клубочек, прижала трубку к уху, и слушала, как мама жалуется на то, как плохо стало добираться до работы, потому что переехали в новый офис, о том, что опять подорожал хлеб на целых два рубля, о том, что Антошка совсем не звонит, и о соседке, которая развела целую псарню.

Попрощавшись и положив трубку, она еще какое-то время лежала с открытыми глазами, но мысли в голове будто испарились. Вязкая и теплая пустота… В ней так было уютно…

Она не слышала, как вернулся Руслан. Не видела, как он заглянул к ней в комнату, аккуратно прошел к постели, сел рядом и долго смотрел, как она спит. Протянул, было, руку, чтобы погладить по щеке. Но в последний момент передумал. Невесомо прикоснулся губами к волосам. И вышел.

Утром они почти не говорили, и Людмиле постоянно хотелось отдернуть руку, когда случайно прикасалась к Руслану.

Казалось, что за эту ночь ее муж стал другим, незнакомым, чужим.

Первым эту странную и мучительную игру в молчанку не выдержал Руслан.

- Если ты передумала, только скажи.

Людмиле очень хотелось сказать «Да». Но что это изменит?

- Нет.

Она уронила это слово как камешек в воду.

Руслан вдруг отставил чашку с кофе. Сжал ее ладони.

- Я люблю тебя.

Ее сердце стукнулось о грудную клетку. Больно и сильно.

- Знаю.

Он встал и притянул ее за руки.

- Иди ко мне.

Прижал к груди. Дышать стало нечем. Людмила высвободилась из душащих объятий и только тогда смогла вдохнуть.

- Мне нехорошо. Я пойду, лягу.

Руслан тут же метнулся за лекарствами и тонометром. Людмила позволила помочь ей дойти до спальни, померить давление, послушно закатала рукав и вытерпела ненавистный укол.

Руслан заботливо укутал ее одеялом и наклонился, чтобы поцеловать. Людмила ждала обычного поцелуя в лоб, но Руслан вдруг начал целовать ее в губы, нетерпеливо и страстно. Она не оттолкнула его, но и не ответила. И почувствовала нечто похожее на злорадство, когда увидела на его лице недоумение и досаду.

- Отдыхай, - вздохнул Руслан и поцеловал ее в щеку. – Спокойной ночи. Если вдруг будут боли – сразу же зови.

- Позову. Спокойной ночи.

Две недели Людмила заставляла себя не думать о том, что будет в пятницу. Заняла себя работой по дому, готовкой, часами просиживала в сети в своем блоге.

Большова вдруг вспомнила про нее, прислала ей кучу набросков и другие материалы для большой серьезной статьи про раннюю беременность и роды. Она с удовольствием погрузилась в работу, понимая, как по ней соскучилась. Неожиданно легко пошел текст романа, почти заброшенный. Людмила выкладывала все новые главы, спорила с читателями, правила, выверяла, переписывала куски, снова выкладывала и снова правила. Ей все больше нравилось сбегать в придуманный мир, где герои жили той жизнью, что им дала она, автор.

Руслан изо всех сил старался не показывать своего нетерпения и ожидания. Предельно заботливый, нежный, он пытался предугадать каждое желание. Но Людмила не могла не чувствовать в его заботе все нарастающий азарт. Эта нежность и забота – приторные, фальшивые, были его платой за предстоящее.

Последние несколько дней Людмила все пыталась понять, как переживет эту пятницу. Как будет сидеть в своем любимом кресле и ждать. Ждать возвращения Руслана, зная совершенно точно, что именно происходит в знакомой до сладкой жути студии на Петроградской стороне. Представлять, как его ладонь скользит по нагому телу другой женщины, как хлыст опускается на ее бледную кожу, Руслан целует красные следы и шепчет в восхищении «Розовое на белом… обожаю». Как красивое лицо Анны искажает гримаса боли, которая тут же сменяется наслаждением. Как она извивается от умелых ласк ее мужа, как стонет и кричит. Как обнаженная стоит перед ним на коленях, и ее черные волосы рассыпались по спине. Руслан собирает их в кулак, проводит большим пальцем по полной нижней губе, едва тронутой алой помадой, заставляет открыть рот…А потом они лежат на темно-красном шелке простыней, и Руслан шепчет ей на ухо слова благодарности…

Утром в пятницу за завтраком Руслан прятал глаза, неловко шутил и выглядел точь в точь как нашкодивший Дарик: виноватым и умильным. Людмила закрыла за ним дверь и поняла – она не может так просто его отпустить. Нужно было сделать что-то такое, из-за чего он даже в угаре Игры не сможет забыть о ней.

Мучительно перебирала в уме все возможные варианты, до самых глупых как подсунуть надушенный ее духами платок в карман брюк, или насыпать снотворного в кофе для Руслана, чтобы испортить сессию. Наконец, она придумала.

Позвонила Руслану, и спросила, стараясь изо всех сил не выдать своего волнения: