Жена Кукловода (СИ)

Людмила любила декабрь за предновогоднюю суету, за по-детски наивное ожидание праздника и чуда. Город начал преображаться, примерял яркие бусы иллюминации, сказочным образом на площадях вырастали украшенные шарами и лампочками елки. Магазины хвастались друг перед другом фигурками белобородых стариков в красных кафтанах и оленей, - одна другой больше и занятнее. В Пассаже уже открылся елочный базар, а на перекрестках появились огражденные сеткой загончики, в них плотными рядами стояли остро пахнущие смолой темные ели и сосны с голубоватыми длинными иголками. Людмила специально замедляла шаг, чтобы вдохнуть поглубже этот яркий радостный запах предвкушения чуда. Она ненавидела пластмассовые мертвые елки. Сколько себя помнила – дома всегда наряжали живую. Руслан пытался возражать – дорого, мусора много и лес страдает. Но Людмила оставалась непреклонной. Теперь вот только размышляла – купить в этом году елку или сосну.

Антошка выиграл-таки районную олимпиаду по английскому, чему был несказанно горд. К тому же впереди была желанная поездка в Финляндию. Да и его мечта – новенький планшетник, уже лежал в дальнем углу шкафа, упакованный в красивую шуршащую бумагу и ожидая своего часа. Скорее всего, об этом сын тоже догадывался.

Правда, теперь к предпраздничному ожиданию чуда добавлялось предчувствие неизвестного, волнующего, опасного, темного. Но от этого еще более желанного. Пообещав Руслану попробовать эти странные игры, она будто открыла запретную дверь в замке Синей Бороды. Но перешагнуть за порог пока не решалась.

Они вместе с Русланом, «подтягивали матчасть»: читали книги (видимо рекомендованные Шталем), просматривали странички в интернете. Обсуждали, спорили. Гротескный темный мир взрослых игр и отталкивал, и завораживал. Руслан несколько раз ездил на встречи со Шталем, один. Виновато объяснял, что это чисто мужские разговоры. И если она настаивает, то может поехать вместе с ним. Но ей будет некомфортно. Людмила пристально смотрела мужу в глаза и пыталась понять – на чьей стороне он все-таки играет? Потом вспоминала последний визит к доктору, его провокационную демонстрацию власти. И соглашалась.

После первых двух визитов ничего необычного не происходило. Отношения с Русланом, наладившиеся после ее согласия попробовать играть, теплели и крепли на глазах. Людмила с радостью узнавала своего прежнего Руслана – внимательного, нежного, страстного.

Но после третьего визита он вернулся позже обычного, взбудораженный и распаленный. Буквально взорвался жадными, безумными, резкими, почти грубыми ласками, заставляя стонать в подушку, оставляя отметины на груди, шее, животе, обжигая дыханием, сминая любые, самые слабые попытки сопротивления, подчиняя ее тело своим желаниям. Она потерялась в мешанине самых противоречивых чувств, а потом заснула на его разгоряченной груди, совершенно обессиленная, опустошенная, будто выжженная изнутри его безумной страстью. И еще, в самом дальнем уголке сердца шевельнулась обида и ревность к тому, а вернее той, кто довел ее мужа до такого исступленного возбуждения. Эта ревность будто червячок в яблоке все грызла и грызла ее изнутри, не давала покоя. Людмила все чаще против воли вспоминала Еву, бесстыдно раскрытую, ласкающую себя, распростертую у ног Шталя, и думала, что руки мужа – любимые и родные, могли также ласкать ее трепещущее тело. Леденела от этой мысли, и Руслан, чувствуя ее напряжение, недоуменно вглядывался в ее лицо. Это сводило с ума и наконец, она не выдержала.

Людмила расчесывала волосы перед зеркалом в ванной, и Руслан как всегда подошел сзади, перекинув ее волосы вперед, открывая шею, провел губами от ямки за ухом, прикусил мочку, скользнул ниже.

Она замерла, потом отложила расческу и сжала его руку.

Он прекратил ее целовать, вопросительно посмотрел на нее в зеркало.

Глубоко вдохнув, будто перед прыжком в воду, Людмила произнесла, почти спокойно:

- На этих встречах с Шталем… ты… - ее голос предательски дрогнул, - прикасался к ней?

Она так надеялась, что Руслан рассмеется, крепко обнимет ее и прошепчет на ухо: «Глупая… конечно нет, мы просто беседовали!»

Но он молчал. Все так же пристально смотрел на нее в зеркало. И молчал.

Ей стало так тоскливо. Она ощутила себя преданной и растоптанной.

- Ты прикасался к ней? – повторила она, уже тверже, стискивая зубы от острой боли в груди.

Руслан поиграл желваками, справился с гневом. Потом произнес спокойно и отстраненно:

- Да. Почему это тебя смущает? Ты мне не доверяешь?

Его холодное спокойствие заставило боль в груди стать почти невыносимой. Она прикусила щеку внутри до крови, чтобы не разрыдаться.

И тут он сильно, до боли сжал ее в объятиях, шепча на ухо те самые слова, что она так ждала:

- Глупенькая, какая ты глупенькая. Ты… только ты… моя… родная…

Жаркий шепот мешался с обжигающими поцелуями, и она все-таки расплакалась. Сладко, от души, всхлипывая и хлюпая носом…