Жена лекаря Сэйсю Ханаоки

– Мы вас и не ждали так рано! Женщины говорили наперебой, словно праздничный хор. А Умпэй, с одной ивовой корзинкой на спине и еще одной в руках, стоял и молчал, с соломенной амигасы [34]ручьями текла вода. С виду нельзя было сказать, что он продрог, – наверное, за долгую дорогу домой успел привыкнуть к дождю.

– Вам надо погреть ноги в теплой воде, – проявила заботу Оцуги. Затем, заметив Каэ, которая стояла в сторонке, свекровь зыркнула в ее сторону глазами. И отвернулась, как-то странно улыбнувшись сыну: – Это Каэ. Она тоже ждала вас.

Умпэй кивнул, и взгляд его больших блестящих глаз устремился на Каэ без тени застенчивости и смущения, столь характерных для молодых людей. Но придумать подходящее приветствие для этой женщины, его супруги, которую он никогда раньше не видел, Умпэй не смог – изо рта вырвался лишь короткий нечленораздельный звук. А потрясенная не меньше его самого жена только и сумела, что поклониться, и поспешила прочь, сославшись на то, что надо принести кипятку.

Каэ нашла деревянную бадейку, налила в нее воды из колодца, бросилась на кухню разбавить ее кипятком, прихватила с собой тазик и поспешила назад к Умпэю. Но когда она появилась со своей бадейкой, он уже вытер ноги горячим полотенцем, которое принесла ему сестра, и вошел в дом.

– О, мой сын уже закончил, спасибо. – Оцуги улыбалась, но резкий тон никак не вязался с этой улыбкой. Мать поспешно подтолкнула Умпэя вперед, к фусума, [35]за которыми его поджидал скрученный подагрой, почти недвижимый Наомити.

Ошеломленная и подавленная, Каэ не могла пошевелиться, словно приросла к земле. Она вдруг почувствовала себя одинокой и всеми покинутой.

«Что это за возвращение домой? – спрашивала она себя. – Я Умпэя.

Но он прошел мимо меня, прямиком к своему папочке».

Через некоторое время она побрела обратно к колодцу, вылила воду и стояла, наблюдая за тем, как в прохладном воздухе вьется парок.

Ощущение отверженности настигло ее и на кухне. Она рассчитывала приготовить мужу первый домашний ужин, но застала Окацу и Корику за радостным обсуждением любимых кушаний брата.

– Давай порежем побольше репы.

– Давай! Умпэй-сан ее обожает!

Как могла новоявленная жена соревноваться с ними? Что вообще она знала о вкусах Умпэя? Сестры двадцать лет прожили с ним бок о бок, и, прислушавшись к их разговору, Каэ почувствовала себя на кухне лишней, если не сказать большего, однако присоединиться к остальным в комнате Наомити девушка тоже не спешила. Может, она просто не в меру впечатлительная? Но ей казалось, что даже внимательная нежная Оцуги стала холодной и словно отдалилась от нее именно в этот знаменательный день. Каэ снова и снова задавалась вопросом: что она значит для этой семьи и что эта семья значит для нее? Да, поначалу Умпэй действительно не занимал в ее сердце особого места. Но теперь, когда он вернулся домой, он показался ей именно таким мужем, по которому она скучала и которого ждала. Она никак не могла отогнать от себя мысль, что у Ханаока нет сердца, что они нарочно помешали ее долгожданной встрече с возлюбленным.

Каэ начала мысленно восстанавливать внешний облик своего двадцатишестилетнего супруга, который был всего на два года старше ее. Роста он среднего, голова необычайно большая, над огромными пронзительными глазами нависают кустистые брови, щеки и подбородок покрывает короткая густая щетина. Похоже, только шестилетний Рёхэй унаследовал прекрасные черты своей матери. Каэ часто представляла себе в мечтах красивого мужчину с овальным лицом. Ее ожидания не оправдались. И все же, несмотря на перемену в Оцуги и собственное разочарование, она ощущала близость с Умпэем. Каким бы странным ни казалось это внезапное проявление эмоций, Каэ пришла к выводу, что для жены вполне естественно испытывать к мужу теплые чувства в его присутствии.

В тот вечер за ужином настроение почти у всех было приподнятое. Наомити поднялся с постели и присоединился к семье, усевшись за низким столиком напротив Умпэя. Рёан и Ёнэдзиро Имосэ, родственник Каэ, который стал помощником Наомити около года назад, тоже присутствовали и сгорали от нетерпения услышать про Киото. Рассказы словоохотливого молодого лекаря оказались куда важнее еды. Что до Каэ, все ее внимание было приковано к черному родимому пятну под подбородком, на левой стороне шеи Умпэя, которое двигалось вверх-вниз, когда он говорил.