Жена Лесничего (СИ)

Они помогли друг-другу подняться. Дэмиен провел ее в хижину, усадил за лавкой и дал выпить воды из озера. С каждым глотком недомогание уходило. Малыш успокоился и замер, наверное заснул, голова стала легкой, мышцы напоились силой.

— Это было чудесно, — сказала она, прислонившись к стене. Теперь, все в ней пело, вспоминая восторг полета.

— Вот и хорошо. Мне придется частенько перекидываться, до лесов Ахтхольма пешком вовремя не добраться.

— Тебе? Дэмиен, я ведь тоже могу помогать!

— Конечно, бельчонок, — он сел напротив нее и с тревогой заглянул в лицо. — Без тебя лесу не справиться, ты настоящий самородок. Но уже пятый месяц беременности пошел. Сколько можно гонять тебя по трясинам?

— Но сейчас я полна сил и желания, а тебе нужна помощь. Хозяин леса присмотрит за мной.

— Ты ведь знаешь, что он не может предупредить все…

— Знаю. Но я почувствую, когда хватит и сама скажу. Кстати, о Хозяине леса. Я представляла его бесплотным духом, а выясняется, что это человек плоти и крови. Дэмиен, ты ведь знаешь историю возникновения леса, почему ничего не рассказывал?

— Ты говоришь о фресках в Ахтхольмском храме? Бельчонок, прошли сотни лет с сотворения завесы, все это легенды сродни Вирхольмским преданиям об избранности предков и их излишней добродетели. Может в Ахтхольме лучше помнят прошлое, а может придумали историю покрасивее, чтобы добавить величественности.

— И все же, расскажи, как создался волшебный лес. Там была нарисована девушка с раненым юношей, а потом старец. Что их связывает?

— Хорошо, садись, я разожгу камин и поставлю греться воду, а ты пока слушай.

Дэмиен встал во весь рост и потянулся. Чармейн отметила его мощные плечи, подтянутый живот и стройные ноги.

— В Ахтхольме рассказывают так. Мы жили в мире жестоком и голодном, без волшебства. Леса вырубали, животных убивали для еды.

— Я знаю, так говорят и в Вирхольме. Да и сейчас за пологом ничего не изменилось.

— Раз попросила рассказ не перебивай, потому что с этой части в Ахтхольме рассказывают небывалое. Будто в наш мир пришло древнее божество, обладающее безграничной силой. Помнишь девушку с фрески? Склонившуюся над раненым рыцарем? Ангелина, она была благочестивой и послушной монахиней, хотя ее матерью была деревенская знахарка, которая привила дочери любовь к живой природе. В монастырь ина попала после смерти родителей, оставшись сиротой. Там тоже занималась врачеванием, поэтому ее часто посылали в лес за лечебными травами.

Однажды она встретила на полянке раненого юношу. Им было то самое божество, о котором я говорил, принявшее облик человека. Юноша назвался Сигурдом и попросил о помощи. После того как она вытащила стрелу и, как умела, перевязала рану, юноша попытался ее соблазнить, на что монахиня, естественно, ответила отказом. Тут он обернулся золотым туманом и умчался прочь, навсегда забрав с собой ее сердце.

Но прошел месяц и юноша вернулся назад. Он рассказал ей, что встретил за это время и принцессу, и светскую красотку, но монахиню по имени Ангелина позабыть не смог. Девичью честь божеству украсть таки удалось, да и, как говорит легенда, принцесса и светская красотка тоже не устояли. Всех троих Сигурд оделил в награду невиданной силой, затем исчез в поисках дальнейших развлечений.

Что сделали две девушки с щедрым даром мы не знаем. Но Ангелина свой отдала отцу настоятелю монастыря, тому самому почтенному мужу с фрески, как епитимью за свой грех. Он и придумал оградить два города и лес от всего мира, построить на маленьком клочке суши рай на земле. Он и стал Хозяином леса, — закончил Дэмиен, увлекшись рассказом.

Как раз вскипел котел. Дэмиен разлил по чашкам кипяток, добавил душистую мяту и лимонницу, растущие в кадке на подоконнике. Чармейн рассеяно приняла чашку с отваром, все еще раздумывая над услышанной историей. На самый главный вопрос она все еще ответ не получила.

— Но откуда появились фейри?

— Нынешние фейри потомки приближенных Хозяина. Монахинь и монахов, готовых служить на благо леса.

— Простые люди? Но откуда у них звериные хвосты и чешуя?

Дэмиен усмехнулся и отпил из своей чашки.

— Посмотри вокруг Чармейн. Этот лес мало походит на тот, что рисуют в книжках-учебниках. Волшебство, подаренное хозяину леса, растеклось вокруг, породило причудливых существ доселе невиданных. Оно дало тебе возможность летать птицей, слышать чужую боль на расстоянии. А те, кто ближе всех стали сами источниками волшебства. Вместе с рогами, шерстью, клыками и хвостами.

— Дэмиен, почему ты улыбаешься?

— Я не верю в эту историю. В ней что-то не сходится, хоть и не могу точно сказать что. Может я предвзято отношусь к Ахтхольму, как истинный Вирхольмец. — Дэмиен пожал плечами. — Я вижу, как одна ложь громоздиться на другую, чтобы не дать лавиной обрушится тщательно выстроенной иллюзии. Я первый готов поклоняться лесу, Чармейн, так как давно и глубоко влюблен в него. Но ему этого не нужно.

— А что ему нужно?

— Любовь. Ее не показать иначе, чем добротой.