Жена, любовница, любимая

На беду давняя Аленкина подруга Марина встретила как-то Максима в супермаркете. Вышли они на улицу, и Марина встала в стойку, увидев новенький автомобиль Максима. Охи, ахи, восторги – конечно, мужчине приятно, да и соскучился порядком о женском щебетании парень. Пригласил в кафе.

Пока кофе пили, Марина подробно и, разумеется, под большим секретом выкладывала Максиму про то, как у Аленки все начиналось на стороне, как голубки шифровались вначале, и добавляла свежих подробностей на тему, куда ездили да как любят друг друга.

Каждое ее слово больно ранило Максима, стучало в висках, заставляло неметь ладони.

Ох, нет предела женской хитрости! Обидные слова Маришок пересыпала восторгами в адрес Максима.

– Ах, какой ты молодец!

И стреляла, и сверкала глазенками, намекая на безусловное согласие художественно совокупляться. Вообще «стрельба глазами» всегда имеет под собой какую-то почву, обычно материальную либо физиологическую.

Марина быстренько перебрала в памяти всех своих воздыхателей. Их сравнение с Максимом напоминало сопоставление бычьего хвоста и северного сияния… И решила девочка наступать танком, ведь наконец-то у нее появилась возможность понравиться нормальному человеку, а не этой прорве двуличных мужчин, которые вчера на балу с женой венский вальс целых двенадцать минут кружили, а сегодня целуют коленки у шавок-стриптизерш в розовых купальниках да по закрытым баням шоркаются.

Этот хоть тормоза какие-то имеет, и его точно не застанешь дома в постели с какой-нибудь «моделью человека» с торчащими ключицами и грудной клеткой рахитической наружности.

«Максим-то принесет стакан молока на ночь», – подумала Марина и начала действовать:

– У тебя в глазах написано, что ты еще любишь ее. Брось! Она – неблагодарная, не любила тебя, раз с другим в койку завалилась. Ты ее в Монте-Карло, на Сейшелы, а она недостойна твоего внимания. Не ценила она тебя, такого замечательного, настоящего мужчину, никакие твои достоинства не замечала!

Так лучшая подруга утешала и улещала Максима, а он смирно кивал головушкой и мямлил нечто маловразумительное:

– Ну, да, ты права… Конечно… а как же…

Разлучница входила в свою роль все активнее и художественнее, выбирала краски почернильнее и только что не шипела, как шакал из «Маугли»:

– Да-да! А еще земляным червяком!

Потом ее рассказ принял более решающие обороты:

– Рассказывала твоя красавица, что ты в сексе полный ноль. Неужели правда? Может, проверим?

В тот же вечер Марина поселилась у Максима. Уволила горничную, стала сама все начищать-намывать, готовить и по телефону приятельнице по-учительски вещала:

– Он такой рациональный. Ему нужна женщина конкретная, которая бы удовлетворяла его требования. А я пойду дальше. Стану незаменимой, мне всего за месяц удалось его на себя присадить! Я ему сочувствую, делаю массаж и педикюр, ношу кофе в постель и всячески стараюсь сделать так, чтобы ему меня не хватало! У каждой женщины есть свои «фишечки», вот я весь свой арсенал и включила. Только, знаешь ли, не люблю я его, но это уже второй вопрос.

Главное сейчас – его с Аленкой развести и на себе женить, а там у меня этих «часовых» будет, сколько захочу. Мужчины всегда возвращаются туда, где им хорошо. Если понадобится, стану ему за ухом чесать или пятки щекотать! У меня еще грудь не на пупке и ягодицы не на коленях. Закачаю геля в губы, кольнусь «ботоксом» и буду не хуже людей. На Рублевке каждая вторая у подруги мужа отбила – и ничего! (От себя добавлю: именно поэтому жуткие оскалы под видом светских улыбок и стали непременным атрибутом случайных встреч милых дам в ресторанах и бутиках.)

Настя в этот же день позвонила Алене.

– Представляешь, какая крыса? Охмурила твоего супруга и поселилась в доме. Ходит в твоем халате атласном!

Аленка передернула озябшими лопатками. Подала на развод утром, ревела весь день, потом пришла ко мне жаловаться.

Я ей говорю:

– А что, он должен рыдать о тебе всю оставшуюся жизнь, развесить по дому твои портреты и по утрам с них пыль стирать? Со стула встала – место потеряла, какая разница-то? Подруга или другая какая-то женщина сейчас с ним рядом. Жаба душит! Так на двух стульях не усидишь, а ты и не сидела, судя по твоим рассказам. Ты любовью-то с супругом не занималась сто лет, а он не каменный. Он и так долго выдержал. Отпусти его!

А Алена тоже решила удила погрызть маленько:

– Нет, так не оставлю! Я им малину поломаю, завтра же поеду шторы в доме снимать и свои вещи забирать! Только не знаю, куда складывать, – в однокомнатной квартире не уместятся… Отсужу у него полдома или деньгами пусть отдает, чтобы я себе жилье купила. Ах ты, кобелина! Я таких подарочков ей дарить не собираюсь.

Нарядилась понаряднее, начепурилась и поехала в дом к супругу. Так и есть. Подметает атласным подолом низкорослая Марина лестницы, в ее туфлях ноги выворачивает, но держится стойко. Плечи распрямила, спину выровняла. Смотрит волком, словно к удару в лицо готовится.

Вышел Максим, да прямо с порога и начал:

– Ты дрянь! Проститутка!

Аленку затрясло: