Жена между нами

Я помню наш первый день, ты мне сразу понравилась,
Ведь ты мне дала от похмелья таблетку, без тебя я бы просто
не справилась.
Ты была впервые в Нью-Йорке и нуждалась в моей опеке,
Я рассказала, где кататься на велике и где у нас рядом аптеки.
Что к чему показала и что сделать, чтобы Линда осталась довольна,
И где есть отличный чулан, если стало вдруг грустно и больно.
Мы стали жить вместе в квартире, где бегают тараканы,
Где повсюду помады, журналов и детских рисунков барханы.
Ты редко платила вовремя – у тебя с этим явно не очень.
А я, прямо скажем, неряха: грязные чашки, и мед постоянно
просрочен.
Годами ты учишь детей, как надо считать и писать,
И как научиться спорить, а не руки сразу в дело пускать.
Мы тратим столько труда – родители не могут не видеть,
И, чуть что, ударяемся в слезы – нас очень легко обидеть.
Мы пять лет провели вместе – ты и я, я и ты.
Мы знаем все друг о друге, все наши страхи и мечты.
Когда ты собралась замуж, Линда подарила тебе торт,
калорийный жутко,
Он стоит две наши зарплаты, не очень это было с ее стороны
чутко.
Ты скоро уедешь, а я, боюсь, опущусь на самое дно,
По крайней мере, буду пытаться заменить тебя на вино
(кхм, если уже не).
Но когда ты вся в белом, с букетом, соберешься идти к алтарю,
Что я лучший друг твой вспомни и что я тебя очень люблю.

Нелли едва смогла дочитать. Она перенеслась мыслями к своим первым дням в Нью-Йорке, когда отчаянно пыталась оставить позади все, что случилось во Флориде. Она сменила пальмы на асфальт, а шумное, суетливое общежитие женского сообщества – на безличный многоквартирный дом. Все здесь было по-другому. И только воспоминания следовали за ней, несмотря на проделанный путь, окутывая ее, как тяжелый плащ.

Если бы не Сэм, она бы, может, и не осталась здесь. Она, наверное, продолжала бы убегать, все еще в поисках места, где чувствовала бы себя в безопасности. Нелли перегнулась через стол и крепко обняла свою соседку, потом вытерла глаза.

– Спасибо, Сэм. Прекрасные стихи. – Она замолчала. – Спасибо всем вам. Я буду по вам скучать. И…

– Так, хватит, не раскисай. Тебе нужно будет всего лишь сесть на поезд, мы будем постоянно видеться. Только платить за обед будешь ты, – сказала Джози.

Нелли коротко рассмеялась.

– Давай, нам пора, – Саманта отодвинула стул. – «Киллер Энджейлс» играют сегодня на Ладлоу-стрит. Пошли танцевать.

* * *

Нелли не курила с последнего курса колледжа, но сейчас, три «Мальборо Лайтс», три текилы и два бокала вина спустя, она танцевала уже несколько часов и чувствовала, как по спине течет струйка пота. Наверное, кожаные штаны были не самым верным решением. На другом конце зала красавчик-бармен в фате Саманты флиртовал с Марни.

– Я и забыла, как люблю танцевать, – крикнула Нелли сквозь пульсирующий грохот музыки.

– А я забыла, как ужасно ты танцуешь, – прокричала Джози в ответ.

Нелли засмеялась.

– Это называется «энергично», – возразила она. Она подняла руки над головой, затряслась, как танцовщица кордебалета из 20-х, и начала описывать круг, как вдруг замерла.

– Здорово, Ник, – сказала Джози приближающемуся к ним высокому худому парню в линялой футболке с концерта «Роулинг Стоунз» года 1979-го и темных джинсах.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Нелли, запоздало понимая, что все еще держит руки над головой. Они опустила руки и сложила их на груди, смущенная тем, что влажная майка прилипла к телу.

– Меня Джози пригласила. Я вернулся несколько недель назад.

Нелли бросила взгляд на подругу, но Джози приняла наигранно невинный вид и растворилась в толпе.