Жена моего мужа

Но чем дольше Карла переминалась с ноги на ногу, тем настойчивее в голову лезли мысли, что будет, если они с мамой разминутся. Все дети давно ушли домой. Даже учителя разошлись.

Небо было темным. Дома, в Италии, уже почти зима. В холода там чудесно, с тоской говорила мама. В камине горит огонь, а вокруг сидят любимые родственники. Певучий говор и объятия согревают тебя, от этого в животе разливается тепло. Не как здесь, где жадный электросчетчик так и жрет деньги.

«Хватит уже здесь стоять».

Сначала голос Чарли был таким тихим, что Карла едва его услышала. Затем он стал громче.

– Я знала, что ты поправишься, – сказала девочка, нежно гладя его бедный искромсанный, в пятнах мех.

Но куда идти? К перекрестку? Кажется, отсюда налево. Обычно мама с ее стремительной грациозной походкой так летела по тротуарам, что невозможно было уследить за всеми этими правыми-левыми поворотами. При этом они с Карлой оживленно делились тем, как прошел день («Нам завезли новые духи, малышка, и начальница одолжила мне флакончик на пробу. Понюхай! Ну как, нравится?»).

А Карла рассказывала маме свои новости, скрестив пальцы («По математике у меня опять пятерка»).

Впереди показался парк. Это тот, который возле дома, или другой? Может, да, а может, и нет. Дальше должен быть магазин, куда они с мамой заходили полистать журналы.

– Хотите читать – платите, – говорил им продавец.

Но вокруг не было ничего похожего на тот магазин. Карле стало трудно дышать, ладони вспотели. Куда их занесло?

«Смотри, – слабо прошептал Чарли. – Вон там».

Блестящая машина! Та самая синяя блестящая машина, которая стоит у их дома по вторникам и четвергам, а иногда и по воскресеньям.

Но сегодня же понедельник!

«Это Ларри, – снова прошептал Чарли. – Видишь шляпу?»

Рядом с Ларри сидела женщина, но это была не мама. Ее волосы были светлее, чем у Лили, – изжелта-белые, а помада ярко-красная.

Ларри сильно прижимался к губам незнакомой леди. В классе показывали фильм: если кто-то перестает дышать, надо вдунуть им воздух в легкие, чтобы спасти жизнь.

Карла отчаянно забарабанила в окно машины.

– Вам плохо?

Светло-желтая блондинка и Ларри отпрянули друг от друга. На его губах тоже была красная помада. Сердце у Карлы тяжело застучало.

– Что ты здесь делаешь, черт побери! – заорал Ларри.

Крик был такой громкий, что даже через закрытые окна у Карлы заболели уши.

– Я потерялась. – Карла не хотела плакать, но теперь, когда она встретила хоть кого-то знакомого, можно было признаться, как страшно ходить по улицам в темноте. – Я опоздала из-за Чарли, и мамы у ворот уже не было. Может, она домой пошла… Или опять на работе задержалась…

– Что она говорит, Ларри, любимый?

Только тут Карла сообразила, что невольно перешла на родной язык.

– Подожди здесь.

Карла думала, что это было сказано ей, но через секунду увидела, что Ларри обращается к леди с красным ртом. Он отвел Карлу за угол дома.

– Что ты видела? Расскажи.

Его голос звучал совсем иначе, чем по вторникам, четвергам и редким воскресеньям: он был жесткий, как мозолистая кожа на стопе, которую трут каждый вечер, как мама, в душе серым камушком («В ваннах мокнут только англичане, моя крошка. Это так негигиенично!»).

Справившись с собой, Карла ответила:

– Я видела, как ты прижимался ртом ко рту этой тети. Теперь у тебя губы красные, как у нее.

– Ты это о чем? – Он крепче сжал ее плечо.

Карле стало страшно.

– И на воротнике у тебя пятнышко, – прошептала она.

Ларри мельком взглянул на девочку и вытер с губ размазанную красную помаду. Он нагнулся к Карле, так что та почувствовала запах виски. Иногда мама не ужинала, чтобы купить виски для Ларри. Это было важно. Мужчина должен чувствовать, что ему рады. Виски и танцы. А в благодарность долг за квартиру будет погашен, электросчетчик успокоится и снова заработает оплаченный телефон. «Оно того стоит, cara mia, поверь мне».

– Ха! – Его лицо было так близко, что Карла видела волосы у него в носу. – Очень умно, – продолжал Ларри, быстро ведя ее по тротуару. – Раз ты такая умная, скажи, какой подарок тебе купить, чтобы нам не пришлось ничего говорить твоей маме?

«Смотри не растеряйся, – прошептал Чарли. – Помнишь фильм?»

Накануне Карла с мамой смотрели телевизор. Было уже поздно, но Карла не могла заснуть. Тогда она встала с кровати и пришла к маме, лежавшей на диване. Фильм был о маленьком мальчике, который увидел, как одна пара ворует в магазине, и они дали ему деньги, чтобы он молчал.

«Это то же самое, – прошептал Чарли. – Называется шантаж».

– Это шантаж? – уточнила Карла вслух.

Лицо Ларри покрылось сотней бисеринок пота.

– Не играй со мной в игры! Чего ты хочешь?

Это было легко. Карла протянула ему Чарли.

– Вылечи его.

Ларри нахмурился:

– Что это?

– Мой Чарли. Он ранен.

Ларри снова сжал ей плечо:

– Я куплю тебе все, что хочешь, если ты не раскроешь рта.

Все, что хочу? От восторга Карла ощутила покалывание на коже.