Жена моего врага (СИ)

Варя легла спать рано, отказалась от ужина, и Леха не грея, ел на кухне холодную гречневую кашу с кетчупом, потом смотрел на кухне телевизор, без звука. Боялся заснуть, вдруг позовет — не позвала.

Утром оказалось, что женщина уже собрала сумку, он лежал на кухонном диванчике и слышал, как она вызывала по телефону такси.

— Ну, вот и все, не пойду провожать. Спать, — приказал сам себе и уснул, так измотала его эта ночь напрасного ожидания.

Варя уехала, чтобы не запить от беспросветной тоски, затеял ремонт. С деньгами было напряжено, сидел на макаронах, да еще по старой дружбе ему привезли ящик просроченной тушенки. Тушенка была советская, действительно с мясом, а не непонятно с чем, как современная.

И спал и ел, и даже лишний вес стал набирать, а потом его вызвал следователь, тот самый с больной шеей.

— Присаживайся, лейтенант, вот ознакомься.

Почерк у Тимура был неплохой, мелкие, словно бисеринки буквы, ровные строчки.

«После минометной атаки, понял, будут идти на штурм, поэтому оставив укрытие, поспешил к окну, бросил гранату, первый боец был ранен или убит. Пока первый номер падал, я успел выстрелить его напарнику в незащищенное место, между шлемом и бронежилетом.

Один был убит, и его тело, я испачкавшись в крови, оттащил в подвал соседнего дома, и переоделся в его камуфляж, снял с труппа жетон. Остаться я не мог, наверняка после боя будут проверять близлежащие дома. Поэтому вернулся к амбалу, который все еще был жив, взвалил его на плечо, и одев балаклаву, вышел к федералам.

Нас обоих отравили в госпиталь. В госпитале меня записали, как Константина Емельянова. Я вызвался сопровождать раненого Егорова в М. Я должен был исчезнуть, потому, что Леха этот меня узнал, в бреду называл мое имя. Убить его было невозможно, всегда были рядом люди.

Вернуться к семье я боялся, казалось, что за мной следят. Мои хозяева обещали меня переправить за границу, как только я добуду паспорт убитого мной сержанта. Что я и сделал, это было нетрудно. Меня сгубила жадность, я вернулся за жетонами, в шкатулке их было не на одну тысячу долларов. Я хотел начать жизнь с чистого листа в свободной стране».

— Прочитал? Мы запрос местным органам отправили, чтобы тело Емельянова нашли, как найдут, в Ростов отправят, Я сам тебе позвоню, а там уж маму его надо привезти экспертизу ДНК делать. Если время будет, на себя возьми, ведь друг он тебе был.

— Так точно, боевой товарищ.

— С этим пока все, а теперь вот смотри, — и следователь положил листок с номерами жетонов, тот самый, что Алексей отдал «Бате».

Только теперь листок был прикреплен к официальному бланку, и напротив каждого номера стояла фамилия, имя, год и место рождения.

Что остается от человека после смерти? Дела, фотографии, видео. А от бойцов и офицеров еще жетоны или медальоны смерти.

Они бывают разные: простые с уникальным номером, выданные в военкомате, или с гравировкой родов войск, с иконами, все они, последний привет погибшего, «похоронка» современной войны.

И смерти нет, пока жива память, обо всех не вернувшихся с войны, и той великой, что была семьдесят лет назад, и локальной, о которой передавали вчера в новостях.

Успел «Батя», смог спасти, как всегда спасал, пусть не жизнь, но честь своих ребят. И пусть ни Леха, ни его командир многих и не знали, но это были «свои», ведь все мы по большому счету твои, Матушка России, сыновья.

А те, кто пасынки, и сыновний долг отдавать не спешат, или не хотят, о тех и память коротка.

Глава 11 Встреча. Варя

Варя вернулась из Москвы, только обняв детей, успокоилась, все позади, Какие любови, мужчины и прочая, дети, вот счастье, пусть тяжело, это даже лучше всякие глупости не будут в голову лезть.

Она помирилась с мамой, когда дети спрашивали о папе, она терялась, пока однажды, Жорка не спросил:

— Мама, а папа Леша в командировке?

— Он живой? — уточнила дочь.

Они сажали картошку на маленьком участке возле маминого дома.

— Какой он вам папа, просто хахаль. Поматросил и бросил. — Запыхавшись от работы, отрезала бабушка.

— Дядя Леша, просто друг, он живет в Москве.

— А когда мы в Москву вернемся, мама. Я так по нашему двору соскучилась, по подружкам.

— И я, и я — закричал Жора.

Дети, ее такие смелые, стойкие дети расплакались.

Варя бросила лопату, и присев на корточки обняла прильнувших к ее плечам малышей.

— Расти, расти неженок. Жизнь она крокодил, слопает, не подавится. — Вещала старуха.

— Все будет хорошо мои золотые, вот летом поедем на экскурсию, и всех проведаем, и друзей и подруг.

— И папу Лешу? — снова вернулся к запретной теме Жорик.

— Все работать, а то зимой без картошки кто-то останется.

В зале на диване спала мама, дети и Варя в спальне. Хорошо, что кровать детская была двухъярусная, а то бы пришлось Насте спать с храпящей бабушкой.

У Вари, ныли плечи, ноги, после дачных работ, но только уснула, приснился он, Леша.

Одет он был как жених, с цветком в петлице, и невидимые гости все кричали «горько». А вот невесты Варя не видела, но чувствовала, не она стоит рядом с дорогим и любимым мужчиной. Леха выглядел во сне усталым, грустным.