Жена на кону

В глазах помутнело, и у меня началась паника. Машина тронулась, потом дёрнулась и заглохла. Я слышала голоса, но не понимала, что они говорят, хлопали двери, кто-то громко говорил.

Я старалась расстегнуть ремень безопасности, но не могла нажать кнопку. То ли давила с недостаточной силой, то ли не под тем углом. Но язычок ремня застрял намертво, и лямка вгрызалась в грудь, норовя задушить.

Как зверь в ловушке я скребла по двери. Рвалась наружу, но никак не могла вырваться. Отталкивала чьи-то руки, плакала и сипела в отчаянье:

– Нет, пожалуйста, не надо! Выпустите меня, пожалуйста! – Замок клацал, но не открывался. И когда отчаянье уже затопило меня полностью, в лицо пахнуло вечерней прохладой и чьи-то сильные руки вынули меня из западни. И теперь уже я разрыдалась от облегчения.

Говорят, что время лечит. Так вот, это говорят те, у кого ничего в жизни не случалось. Или те, кто умер в день потери. То, что они дышат, ходят на работу и ездят в отпуск, полнейшая фикция. Их больше нет. Вы видите бледные тени сгоревших в отчаяньи душ.

За три года моя боль не зарубцевалась. Не затянулась спасительной плёнкой и не перестала кровоточить. Сейчас я чувствовала весь ужас трёхлетней давности так, словно беда случилась сегодня.

Мне казалось, тогда я выплакала все слёзы. И теперь доктор Время будет исцелять мою израненную душу. Но не угадала ни разу! Сейчас я снова была на асфальте среди битого стекла, чувствовала резкий запах алкоголя и слышала голос доктора приёмного отделения «ребенка больше нет».

У меня было сотрясение, ушибы, порезы и кровотечение. И адова боль в душе, в которой бились эти слова. Я не помню, давали ли мне наркоз, как обрабатывали раны и ставили ли капельницы. Но голос гинеколога и запах антисептика, смешанного с алкогольными парами, я не забуду никогда!

В обычной жизни отчаянье наваливается постепенно. И на каждом этапе погружения в его удушающую глубину есть возможность остановиться и пойти обратно.

В моём случае я оказываюсь на дне моментально. И никакого света в конце тоннеля. Только чернота отчаянья. Выхода нет. И слова врача по кругу, как старая заезженная пластинка «ребенка-больше-нет-ребенка-больше-нет…».

Сейчас мне нужна была помощь. И кто-то с сильными руками мне её оказывал. Он шептал мне что-то на ухо. Держал меня на объятиях и целовал пальцы, которыми я закрыла лицо от боли и страха.

– Алёнушка, всё прошло, всё хорошо. Никто никуда не едет. Я с тобой. – Теперь по кругу шли эти слова. А еще мерное покачивание и негромкий ритм. Словно кто-то тихонько шлёпал по столу.

Голоса вокруг сначала стали тише, а потом и вовсе пропали. Слёзы закончились. Осталось только тепло и сила чьих-то родных рук. Аромат родного тела.

Окончательно я пришла в себя уже дома. Денис сидел в кресле в обуви и ветровке и держал меня на руках. За окном уже серело. Как я тут оказалась я не помнила совершенно. Пошевелилась и тут же была крепче стиснута сильными руками.