Жена на миллион

Он наклоняется, опаляя горячим дыханием губы, сводит с ума прикосновениями. Теперь едва ощутимыми, просто водит своими губами по моим искусанным, припухшим губам. Я захлебываюсь в водовороте противоречий: хочется его оттолкнуть и поцеловать. Жаль, что нельзя сделать одновременно и то, и другое. Даже пошевелиться не получается!

Монолитное, крупное тело Багратова словно капкан. Жду, что он снова поцелует, но он внезапно поднимает мое лицо за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.

— Как тебе ума хватило убежать от меня? Глупый Мышонок! Я же тебя везде найду, веришь? — прижимается лбом к моему, словно берет короткую паузу перед новым поцелуем.

Жарко-жарко от его кофейного дыхания. Я могу рассмотреть его длинные, изогнутые ресницы и все, до единой волосинки, в густой бороде. Момент еще более интимный, чем если бы мы были совсем без одежды. Хочется разорвать его. Не придумала ничего лучше, чем бросить ему вызов в лицо.

— Но ты же повелся. Кто из нас оказался глупее?

Челюсть Багратова каменеет. В темных глазах появляется черный всполох, который пугает до дрожи и вызывает оцепенение.

— Ты стала очень бойкая, от запуганности не осталось и следа. Моя заслуга, — говорит с плохо скрываемой гордостью и отвешивает звонкий поцелуй в щечку. — Боевой Мышонок. А теперь… Отдай то, что по праву принадлежит мне! — и стаскивает с плеч кожаную куртку.

Она сильно потрепана. Под курткой черная футболка, прилипшая к телу и напитавшаяся кровью. Мгновенно забываю об обидах и начинаю переживать за этого хама.

— Ты ранен! Тимур, у тебя кровь!

— Царапина. Поверь, меня это не остановит!

Он настроен предельно серьезно, не признает повреждений, хотя я вижу, что некоторые жесты даются ему с трудом.

— Постой, Тимур, ты торопишь события.

— Ни черта. Я и так долго с тобой возился. А надо было в первую же ночь сделать своей женой!

— В первую же ночь?! — пытаюсь отползти к изголовью. — Я тебе даже не нравилась сначала!

— Считай, я в тебе кое-что разглядел.

— Знаешь, я тут подумала… Учитывая обстоятельства, я готова вернуться к прежним условиям. Согласна быть фиктивной женой.

Ему удается снять кожаную куртку. Багратов делает шаг к кровати, не сводя с меня взгляда, полного голода. Пугает, будоражит и… манит.

Завлекает.

— Я… я не хочу быть женой по-настоящему!

— Твои хотелки мне по боку.

Багратов наклоняется и сжимает меня крепко-крепко, мешает слова с урчащими поцелуями. Его горячий шепот, как бархат, пусть даже слов я не могу разобрать. С каждым новым поцелуем ему удается затянуть меня в пропасть все глубже и глубже. Багратов прет напором похлеще танка! Как же его остановить?

— Тимур, постой! Бесстыжий…

— Когда мы остаемся вдвоем, стыд ни к чему, Мышонок. Очень скоро ты это поймешь.

— Вдвоем?! Как бы не так. Дверь…

Он снова пытается похитить поцелуй.

— Тимур, ты не закрыл дверь!

Багратов оглядывается. Сорванная с петель дверь валяется на полу.

— Ну… — хмыкает. — Как бы закрыть не получится! Я открыл дверь с ноги, так сказать!

Ничего ему не преграда! Ищу другие аргументы.

— И сейчас… день. День, а не ночь! — добавляю дрожащим голосом.

— И что?

— Б-б-б-брачная ночь. Ты хотел брачную ночь!

— У нас будет брачный день, брачная ночь! Брачные сутки! — распаляется с каждым словом еще больше.

Неужели его не остановить?!

— Раздраконила ты меня, мышонок… — сжигает плотоядным взглядом. — Не остановить.

— Постой! У тебя плечо сильно опухшее.

— Выбил немного. Ерунда.

Цепляюсь за то плечо, пальцами впиваясь изо всех сил. Ему, наверное, больно, хоть виду не подал, но в глазах промелькнуло что-то.

— Ты грязный, потный. В кровииии! Меня сейчас стошнит! А еще… Еще у тебя в крови до сих пор находится яд! Сильный яд, Тимур! В таком состоянии детишек заводить точно не стоит! Могут быть негативные последствия.

Лепечу уже все, что в голову взбрело. Вдруг подействует? Маловероятно, но все же!

— Не стоит?

Призадумался. Багратов отстраняется, смотрит на меня задумчиво. Мгновенная передышка.

— Не стоит, — выдыхаю облегченно. — Потом могут появиться отклонения в развитии плода.

Не думала, что для Багратова это важно, просто сказала наобум. Но он реально больше не пытается меня целовать, сидит на кровати и заботливым жестом набрасывает на мое тело тонкое одеяло.

— Тогда прикройся! — рявкает. — Если нельзя, зачем ты меня соблазняешь, целуешься сладко?! На грех меня толкаешь! Змея!

— Что?! — обиженно хлопаю ресницами.

Сам налетел с поцелуями, смял в объятиях, как дикий варвар!

Выходит, я его соблазнила? Как бы не так! Я вообще его видеть не желаю.

— Ты. Все — ты. Ты не Мышонок. Ты хитрющая Змейка. Все! — хлопает себя по ляжкам. — Вставай, одевайся. Пора возвращаться домой. Но прежде придется сделать крюк!

— Какой?

— Заехать к брату. Пока я за тобой, Мышонок, гонялся, упустил из виду необходимость помочь брату в решении важной проблемы.

Он точно еще под действием яда. Болтает больше, чем обычно, отвечает на вопросы. Раньше бы нафиг послал, а сейчас объясняет.

— У тебя есть семья?

— У меня есть семья! Родители, родная сестра-близнец