Жена на выходные

— Ладно, — произнес он, вздохнув, и сунул руки в карманы. — Пойдем искать дочку Майоровых, пока она не влипла в историю.

И мы пошли к отелю. Рядом — но на безопасном расстоянии, чтобы ненароком не соприкоснуться и не усугубить и без того неловкую ситуацию.

— Ну что? — у входа в фойе к нам подскочил Паша. И судя по его побледневшему и перепуганному лицу, он тоже ее не нашел.

Олег молча качнул головой.

— В номер? — предложила я.

Паша сделал несколько шагов назад, посмотрел наверх, тихо шевеля губами и что-то подсчитывая.

— Нет, не думаю, что она там, — он указал на окно. — Там горит только ночник, значит, родители решили тряхнуть стариной. А в наших комнатах света нет.

— Ну, хоть кому-то сегодня повезло, — мрачно изрек Олег, и я бросила на него осуждающий взгляд: ну не сейчас же, в самом деле! — Ладно, ладно, — он поднял руки, делая вид, что сдается. — Согласен, это было чересчур. Пойдем, есть одна мысль, — и он уверенной походкой направился внутрь отеля к стойке ресепшн.

Что-то бегло спросил у парня в бордовом пиджаке, тот изобразил виноватое непонимание и красноречиво развел руками. Тогда Олег аккуратно протянул ему сложенную купюру, парень молниеносно сунул ее в карман, воровато оглянувшись и, подавшись вперед, что-то доверительно сообщил моему шефу.

— Пойдем, — Олег махнул нам рукой. — Номер триста двенадцать.

— Но… Как? Как ты так быстро?..

— К сожалению или к счастью, я слушал то, что она говорила на пляже. Если не все, то частично. И она говорила, что немец с сережкой в ухе, смазливый парень, который играл в пляжный волейбол, подписался на нее в ответ. Ее это дико обрадовала, и потом за ужином я видел, как она посылает ему томные взгляды через три столика. Спросил у парня за стойкой — он видел их вместе. Мне оставалось только узнать номер его комнаты.

Мы с Пашей следовали за Олегом молча, впечатленные такой находчивостью. Для человека, который выпил столько вина за ужином, Корчагин демонстрировал чудеса смекалки и находчивости.

— Только бы она не успела натворить глупостей… — пробормотал Паша, выходя из лифта.

Он побледнел и страшно нервничал, и мне стало жаль его. Немного. И все-таки сильнее всего я волновалась за Настю. Единственным, кто сохранял самообладание, был мой босс. И, черт побери, в ту секунду я им гордилась, как никогда. Пусть и понарошку, это был мой мужчина.

Олег подошел к номеру триста двенадцать, громко постучал. Изнутри раздалось ворчание на немецком, но Корчагин не сдавался, пока дверь не приоткрылась и оттуда не выглянул чрезмерно загорелый парень с сережкой в ухе. И сразу запахло сладковатым дымком. Точь-в-точь как в нашей общаге. Парень был одет, и уже это заставило меня выдохнуть с облегчением. Известно, что немцы сильны в молниеносных атаках, но даже они не успели бы уложить невинную девочку за пятнадцать минут.

Увидев такое скопление народа под дверью, парень растерялся. Но Олег ловко вставил ногу в щель, чтобы немец не успел закрыться, и быстро заговорил по-немецки. Я знала только английский, и то на уровне «London is the capital of Great Britain». Но что-то мне подсказывало, что Олег говорил чисто и без акцента. По крайней мере, выглядел он уверено, а немец слушал и с каждым словом менялся в лице все сильнее. Когда Корчагин закончил свою речь, плечи парня с сережкой поникли, он растерянно выдохнул и распахнул дверь, пропуская нас в номер.

Глава 15

Настя сидела на кровати. Одетая, слава Богу! А вот сладковатый запах свободы усилился, едва мы вошли, и тоненькая бумажная трубочка в ее руках красноречиво ответила об источнике аромата. Увидев нас, беглянка хихикнула. Раз, другой. А потом и вовсе разразилась хохотом.

— Твою ма-а-ать… — смачно протянул Паша.

Подошел к сестре, взял ее за подбородок, заглянул в глаза. И снова выругался.

— В таком виде ее нельзя вести к родителям! — добавил он и с отчаянием на лице посмотрел на Олега.

Ждать помощи мы теперь могли только от него. А он продолжал отчитывать бедолагу-немца, вероятно, живописал несовершеннолетие Насти, угрожал полицией и едва ли не Гаагским трибуналом. Немец трясся, как осиновый листик, что-то невразумительно блеял. И даже если бы он говорил по-русски, мы бы все равно не поняли, о чем. Потом принялся умолять Олега, а мы с Пашей взяли Настю под руки и потащили из номера.

— У вас ничего не было? — на всякий случай, уточнила я шепотом.

— Он такой милаха, правда? — мурлыкающим голоском спросила она и снова засмеялась. — У него на футболке нарисована лошадь. Нет, ну ты представляешь? Лошадь — на футболке! Она еще делает вот так, — она показала зубы, попыталась игогокнуть, но зашлась диким хохотом.

— Мы ее потеряли, — обреченно помотал головой Паша. — И как долго это выветривается?

— Вам виднее, золотая молодежь, — прокряхтела я от тяжести: Настя передумала самостоятельно передвигать ноги и теперь повисла тряпичной куклой на наших шеях, не переставая содрогаться от хохота.