Жена на выходные

— Не валяй дурака. Все, как обычно. Надо нанять приличного кадровика, потому что то, что у меня творится с сотрудниками, уже ни в какие ворота.

— Ясно. С сотрудниками.

— Хочешь что-то возразить? — угрожающе спросил я, усаживаясь за стол.

Лебедев изобразил, что запирает рот на молнию, и вернулся к обсуждению проекта. Я изо всех сил старался сосредоточиться, но мысли снова перескакивали на Катю и это платье-рубашку. А если она соврала? И никакое это не платье? А вдруг это и правда одежда ее любовника? Может, она переночевала у него, было не во что переодеться… Так ведь бывает, когда люди не могут долго оторваться друг от друга, и надо спешить на работу… Когда-то я полдня проходил в брюках на голое тело, прежде чем добрался в обеденный перерыв до магазина. Вдруг у нее то же самое?.. Раздался хруст, и я с удивлением посмотрел на сломанную перьевую ручку в своих руках и лужицу чернил на столе.

— Нет, Олег, — Лебедев спешно встал и прижал к себе папку с бумагами. — Лучше я все-таки зайду попозже.

Глава 21

Катя

Татьяна Федоровна сразу предупредила меня:

— Хочешь понять, насколько ты хорошо выглядишь, смотри на реакцию женщин, а не мужчин. Если ловишь на себе косые, завистливые взгляды потенциальных соперниц, значит, все, как надо.

Я-то все ждала, что Олег обратит на меня внимание. Но встреча с ним в лифте чуть не убила все надежды. Корчагин был зануднее, чем обычно. Даже Лебедев проявил ко мне больше интереса, чем этот чопорный тиран. Пробурчал там себе что-то насчет моей неподобающей одежды и с недовольным видом удалился в свою VIP-берлогу.

И я уже было расстроилась, но Татьяна Федоровна снова велела мне приободриться.

— Видишь, как шушукаются Кристина со Светой? — заговорщически сообщила она, когда мы сели вместе обедать.

Действительно, две главные красотки «Инностроя», которых я всегда считала недостижимыми образцами женской привлекательности, перешептывались, не сводя с меня настороженного взгляда.

— Может, я что-то пролила? — я машинально наклонилась, чтобы проверить платье.

— Нет, милочка. Это — нездоровый дух женской конкуренции, — усмехнулась Татьяна Федоровна. — Привыкай. Ты все сделала правильно: Олег не в духе, даже Лебедев не выдержал его дольше пяти минут. А это хороший знак.

Я вздохнула, стесняясь собственной тупости. Или я безбожно отстала от жизни, или эта старушка мыслит неведомыми мне логическими цепочками. Так или иначе, я снова не понимала, откуда берутся эти выводы.

Татьяна Федоровна прочла недоумение на моем лице и медленно покачала головой, будто отмечая про себя: «тяжелый случай». Но все-таки снизошла и терпеливо разъяснила:

— Олег — человек плана. Что ты хочешь? Он архитектор. Планирование — его второе имя. Он мысленно построил себе день, расписал все едва ли не поминутно. А тут ты: выбила из колеи, сломала стереотипы. Заставила думать о том, о чем он не собирался. Ясное дело, он злится. Привыкай, ты выбрала крепкий орешек, но он того стоит. Ему будет тяжелее всего признаться самому себе, что ты нужна ему. И если мы его не подтолкнем, он, возможно, так и проживет упрямым холостяком до конца своих дней.

— Но почему вас так беспокоит судьба Олега?

Татьяна Федоровна погрустнела, обычно острый, веселый взгляд затуманился.

— Сама не знаю. В свое время я была… Как бы это сказать… Роковой женщиной. Да ты, наверное, не веришь…

О, я верила! Еще как! Иначе откуда она знает такую массу хитростей, приемов и секретов красоты? Но почему же она сейчас не вдовствующая миллионерша с яхтой и шале на Лазурном берегу?

— Ни секунды не сомневаюсь, — горячо возразила я вслух.

— Я всегда думала, что есть вариант получше. Что влюбленность — для дурочек, а я достойна комфорта и статуса, — она опустила глаза и принялась задумчиво вертеть на пальце антикварное кольцо с большим топазом. — Я все время искала в мужчинах недостатки, забывая про свои собственные. Этот слишком любит своих родителей и зависит от мнения мамы. Этот храпит, этот часами говорит о хоккее. Верила, что где-то там есть идеал, достойный меня. Как видишь, я ошиблась. Пару лет встречалась с женатым в надежде, что он разведется… А когда я поняла, что мне хорошенько перевалило за тридцать, а обручального кольца от принца до сих пор нет, как нет образования и приличной карьеры, я пыталась ухватиться за вариант попроще. Но моя красота уходила быстрее, чем падала планка требований. В сорок, на радость маме, я все-таки выскочила замуж. За инженера. Но грянули девяностые, Союз распался, завод закрыли. Мы бедствовали. Я устроилась продавщицей в магазин мужских костюмах, супруг стал бешено ревновать. Потом пить, однажды поднял руку. Знаешь, сейчас, спустя годы, я понимаю, что в этом была и моя вина.

— Как вы можете так говорить?! — воскликнула я. — Ничто не может оправдать насилия! Вы ведь ушли от него?!