Жена на выходные

Я наколола колбаску на вилку, и сразу на тарелку брызнул золотистый сок, а желудок сжался в предвкушении. Глянула по сторонам, убедилась, что все заняты своей порцией, глодают кости, как первобытные охотники у костра. И потянула всю колбаску ко рту, чтобы надкусить. Боже, как это было вкусно! Я сразу поняла две вещи: я хочу жить в этом доме на любых условиях, лишь бы меня так кормили, и я вообще не умею готовить. Все, что я когда-либо воспроизводила на кухне раньше, не шло ни в какое сравнение со стряпней Милы. Вот, почему Майоров на ней женился. И вот, почему никогда не уйдет. И мне с моими «талантами» не стоит даже надеяться, что когда-нибудь я стану носить фамилию Корчагина.

Мясо таяло во рту, и проглотив первый кусочек, я уже готова была откусить снова, но мутный, осоловевший после гастрономического экстаза взгляд, споткнулся о моего шефа. Он нависал надо мной, явно намереваясь сесть. Впрочем, на лице у него было такое странное выражение, будто с ним приключилась резкая амнезия, и он забыл имя, фамилию и зачем отодвинул стул.

— Что-то не так? — испугалась я и отодвинула тарелку, готовая вскочить.

Олег моргнул. Еще раз. Мотнул головой и рухнул на стул, будто ему прострелили лодыжку.

— Да что случилось? — я придвинулась к нему и заглянула в глаза.

Он снял очки, отложил их, потер переносицу.

— Ты будешь издеваться надо мной весь вечер? — спросил он так обреченно, что мне стало бы его жаль, если бы я понимала, о чем вообще, черт подери, он толкует.

— Я же ничего не…

— Оскорбленная невинность… — вздохнул он. — Чудненько.

— Да я правда не понимаю! — воскликнула я чуть громче, чем того позволяли приличия, и на нас сразу обернулись. Я виновато улыбнулась, отмахнулась, мол, не обращайте внимания, дама в подпитии, и пригнулась к Олегу.

Он посмотрел на колбаску, которая истекала горячими соками в моей тарелке, потом на меня. Изогнул бровь, словно говоря: «Будешь и дальше играть в несознанку?»

И тут до меня дошло. Наверное, со стороны то, как я смаковала эту толстую и упругую мясную штуковину, выглядело самой настоящей прелюдией. Черт! Да что ж теперь такое?! Один раз наденешь платье школьницы из немецкого домашнего кино, и уже ни поесть, ни с людьми поговорить! Все сразу обретает страшно двусмысленный контекст.

— Я. Просто. Проголодалась, — процедила я, проглотив хвостик «твою мать», потому что воспитание не позволяло произнести его в приличном обществе.

— Ага. Проголодалась. А до этого не поняла, на что намекал этот айтишник-извращенец. А платье это надела из ностальгии по юности. И это не помада, просто ты упала лицом в малинник?

— Что ты хочешь от меня? — спросила я, сжимая вилку. — Чтобы я ушла? Переоделась? Давай спрошу, нет ли у Милы мешков из-под картофеля. Если проделать дырки по бокам, получится вполне себе…

— Может, хватит? — губы Олега сжались в ниточку, зрачки опасно сузились. — Думаешь, я не понимаю, ради чего все это?!

— Просвети, будь любезен. Может, мы сейчас выясним, что в довершении ко всему я еще подпольная экстремистка?!

Только нечеловеческое усилие воли удерживало меня от того, чтобы воткнуть вилку в Корчагина. Кажется, я начала понимать, откуда в криминальных новостях берутся сюжеты про двадцать ножевых.

— Ты просто хочешь соблазнить меня.

Эта короткая фраза заставила меня вздрогнуть. Он все понял? Может, расколол Татьяну Федоровну? Сейчас обвинит в том, что я — расчетливая, меркантильная дрянь… И уже ничто не убедит его в обратном. Вот, в чем опасность любви к богатым мужчинам: у них паранойя: сами они нравятся женщине или только их банковский счет? Я ведь бухгалтер. И Корчагин ни за что не поверит, что у меня в голове есть что-то кроме калькулятора.

— Но… — спохватилась я, но запнулась.

А что я могла возразить? Солгать? После бокала рислинга мысли ворочались слишком медленно, и ложь я придумать не успела. Отрицать очевидное?

— Я так и знал! — Олег хлопнул по столу. — Это все из-за того вечера в Турции! Твое задетое самолюбие, да? Наверное, уже придумала себе план, как ты заставишь меня мучиться от желания, а потом просто хлопнешь дверью, оставив меня одного? Хочешь вернуть мне мой поступок? Да? Хочешь, чтобы я признал свою ошибку? Сказал, что считаю тебя красивой и соблазнительной?!

— Тише, — я отправила вежливую улыбку удивленным гостям. — Давай не здесь! Все не так, ты неправильно понял…

— Да все я понял! — он выдохнул и провел пятерней по волосам. — Наверное, ты сильно обиделся тогда. Прости, хорошо? Извини. Все не должно было дойти до… В общем, да, я виноват. Ты это хотела услышать? И если тебе интересно, мне было невероятно тяжело тогда встать и уйти. Самое трудное решение за… За много лет. Ясно? И да, я считаю тебя адски, — поняла? — адски красивой. И сексуальной. Но я не…

— Не мешаешь работу и секс, — закончила я. — Окей. Я поняла. Я смирилась. Только давай не будем это сейчас обсуждать, хорошо? Иначе Майоров решит, что ты нервный и эмоционально неустойчивый деловой партнер. Он тебе — тендер, а ты психанешь и настроишь там… Ну, я не знаю… Водонапорных башенок.