Жена на замену

Таких роскошных покоев у меня никогда в жизни не было! Нет, матушка, конечно, никогда бы не посмела селить меня в условия, которые позволили бы сказать, что она пренебрегает нашим положением, но даже мои сёстры, несомненно матушкой обожаемые, жили хуже. Получается, несмотря на статус ненаследной принцессы, матушка была беднее, чем Геллерхольцы. Может быть, она потому так хотела, чтобы я шпионила, что завидовала деньгам и положению Рэя? На неё это похоже. У неё не было реальной, настоящей власти — а у него была. Да и влияния у Геллерхольцев всегда было больше, и для того, чтобы его поддерживать, не нужно было столько интриговать. Оно просто было. По умолчанию, но не по праву крови, а потому что он имел настоящие, как выразилась бы она сама, нити. За которые можно дернуть.

Матушка же куда больше влияла на нас и отца, чем на кого-то еще. Хотя пыталась, конечно, раскинуть свои сети дальше, но даже я видела, как её злит, что не получается. А теперь я здесь, в этом доме, смотрю на эту роскошь, и думаю о том, что, если бы её длинные руки дотянулись до поместья Геллерхольцев, она сгрызла бы их по локоть от черной зависти. Неожиданно приятное чувство.

Глава 4.7

Этот дом не кричал о том, как много денег потрачено на убранство. Но я видела, что шкафы сделаны из красного дерева, и украшены искусной резьбой. Что шёлк изумрудных занавесок настоящий, а не пропитанный особым составом лён. Что перины полны лебяжьего пуха, и на них мягко и уютно. Множество деталей выделяло мою комнату, даже настоящее прозрачное стекло вместо мутного слюдяного. Отец говорил, что это дорогая технология, и не все могут себе позволить заменить окна на такие. И зеркало! Чистое и прозрачное, из стекла, а не начищенного до блеска серебра. В половину моего роста, так что можно было недоуменно рассматривать собственное отражение.

Не то, чтобы я рисковала увидеть в его глади что-то новое, так что и присматриваться не стала. Я — не матушка и не Анна, мне не быть писаной красавицей, и не получать писем от поклонников даже будучи замужем. Порой я об этом жалела, но лишь до тех пор, пока мне не перепадала своя толика нежелательного внимания. Интересно, теперь Рэйнер будет защищать мою честь от посягательств? Или жаловаться о таком супругу неприлично?

Я не успела вновь задуматься достаточно крепко, чтобы перестать замечать всё вокруг. Хотя наличие собственного будуара меня впечатлить успело — как баронесса, не наследующая привилегии отца, в отчем доме я о такой роскоши и мечтать не смела бы, даже если бы матушка меня обожала. Но от исследования моей личной замены мужского кабинета меня отвлёк незнакомый женский голос.

— Даэ Коринна, по вашему приказанию прибыла к вам в услужение. Меня зовут Летиция, если вам подойдёт моя кандидатура, я стану вашей личной служанкой.

Я невольно чуть усмехнулась.

— А если не подойдёт?

— Тогда дарэ герцог подберёт для вас кого-то ещё, а я вернусь к прежним обязанностям. Но я надеюсь, что вы не захотите этого. Я знаю, ваша прежняя служанка начинала готовить воду для приёма ванны. Но она наверняка уже остыла, к тому же только я знаю успокаивающие сборы трав, расслабляющие после тяжелого дня. Обновить вам ванну?

На самом деле, я не хотела никакой ванны. Понимала, что нужно, но хотелось лечь, и чтобы никто не трогал, включая слуг. Частое желание. Но исполнялось оно только глубокой ночью, незадолго до рассвета. Когда все в доме спали, и не горело ни единой свечи или факела. У Рэя я видела магические светильники, но мы такого себе позволить не могли. Получается, матушка промотала целое состояние… почему я раньше об этом не задумывалась? Может, потому что не было ни времени, ни сил это сделать. Но Летиции я кивнула. Мало ли, чего я там хочу, делать нужно так, как положено, в любом случае.

Она помогла мне освободиться от неудобного свадебного платья, позвав на помощь других служанок. Представила мне их, но я, к стыду своему, не запомнила имён. И даже в ванне в общем-то осталась со мной. Я позволила ей вымыть волосы, а потом осмелилась спросить:

— Скажи, пожалуйста, Летиция…

— Да, даэ Геллерхольц? — с готовностью отозвалась она.

— Какие в этом доме приняты правила? Могу ли я попросить тебя оставить меня одну, или герцог тебя за это накажет? — я спрашивала тихо, но её глубокие глаза красивого шоколадного оттенка расширились. Может быть, от ужаса? Я уже что-то нарушила?

Служанка закашлялась, потом глубоко вдохнула, как-то странно мне улыбнулась — как будто, жалостливо? И ответила:

— Даэ Геллерхольц, в этом доме вы — хозяйка, вы и устанавливаете правила для нас, вашей домашней прислуги. И раз уж Его Светлость направил меня к вам, то он не будет оспаривать ваши решения. Вы вряд ли когда-либо захотите причинить мне вред, или будете несправедливы — я вижу, вы не такая. А всё остальное точно должно быть на ваше усмотрение. И, я прошу прощения, но я возможно не совсем понимаю, о каких правилах вы говорите?

Она выглядела удивленной. А я переставала понимать этот мир. Разве правила не должны быть в любом доме?