Жена напоказ 2 (СИ)

— Добрый вечер, дамы, — чуть резковато ответил тот. — Думаю, я имею право на невинный визит в этот дом. В связи с некоторыми обстоятельствами.

Мариэтта горько усмехнулась, а Оли приподняла бровь, явно недоумевая, откуда в нём взялась такая холодная уверенность. Но сейчас он не намерен был давать ей возможность перетянуть инициативу на себя. С Оли они поговорили достаточно, им больше нечего было решать — всё ясно. А вот с вдовушкой — не помешает.

— Не столь невинные встречи для вас на сегодня закончены, я так полагаю? — можно было поклясться, что от тона вдовушки прихватило морозом листья на ближайших кустах.

— Я хотел бы с вами поговорить, — Ренельд подошёл ещё чуть ближе, явственно ощущая твёрдость коробочки с кольцом, что острым углом вжималась в грудь. — Без посторонних.

Он красноречиво посмотрел на Оли — и та сжала зубы.

— Посторонних?! — Мариэтта вскинула брови. — Правда? У вас очень странные представления о…

— Прошу вас. Мадемуазель Паграйс. Оставьте нас.

Оли громко фыркнула и прошла прочь, стараясь ещё сохранить достоинство при том, что при каждом шаге  через прореху на её юбке мелькал кусочек нижнего белья.

“У Конфетки ножки лучше, — заметил шинакорн, провожая её взглядом.

— Я не хочу с вами разговаривать, — проговорила Мариэтта, когда её сестра удалилась. — Но вас это не интересует, наверное.

Она отвернулась, явно стараясь скрыть то разочарование, что сейчас всё отчётливее проступало на её личике.

— Я просто хочу, чтобы вы выслушали и меня тоже. Вам не кажется, что это было бы справедливо?

— Справедливо?! — повысила голос Мариэтта. — Справедливо называть меня своей невестой, пускать слух в газету о… нас с вами. А потом целовать мою сестру в своём кабинете, потому что между вами “что-то ещё осталось”? — она вдруг резко смолкла, хмуро оглядывая Ренельда. — Почему вы вообще в таком виде? У вас платок съехал. И вот тут порвано.

Вдовушка махнула сумочкой так резко, что показалось, будто сейчас бросит её ему в голову.

— Вселенская справедливость меня потрепала, — Ренельд усмехнулся. — Поможете?

Он поддел распущенный конец шейного платка.

“Это нечестно рен. Запрещённый приём! — напомнил Лабьет. Впрочем, весьма довольным тоном. — Ты знаешь вообще, как ей сейчас хочется тебя коснуться?”

Ренельд на это надеялся. Но вдовушка явно не была намерена оправдывать хоть какие-то его надежды.

— Справитесь сами! — она вскинула подбородок. — А лучше уезжайте! И напарника своего, вредителя, заберите! Он едва не покусал Оли!

“Жаль, что я её не покусал! — мстительно воскликнул тот. — В этих толстых юбках зубы вязнут. И привкус во рту потом противный!”

— Дело ваше, конечно, — Ренельд пожал плечами. — Но если вы меня не послушаете, мне придётся вас похитить. Знаете, в некоторых странах есть такой обычай… Невесту на плечо — и в горы.

— У вас в предках есть горцы? — Мариэтта скривила губы, критически оглядывая Ренельда. — Надеюсь, песни петь не будете, как они? Мне кажется, у вас плохой слух. Или очень удобная патология: называется, избирательная глухота.

“О! — радостно поддакнул Лабьет. — Я уже который год бьюсь над твоим диагнозом, Рен. А мадам Конфетка раскусила тебя быстрее”.

Ренельд усмехнулся, покачав головой. Кто бы говорил! Да вдовушка сама порой слышит только себя — когда ей это удобно, когда не хочет принимать очевидное. Но сейчас она хотя бы перестала его прогонять, а острое негодование в её медовых глазах сменилось раздражённой заинтересованностью: и хочется спросить, и гордость не позволяет.

— Обещаю выслушать всё, что вы пожелаете сказать мне в ответ. Но после того, как выслушаете меня.

Мариэтта оглянулась в сторону дома, хмурясь и покусывая губу. А затем вдруг протянула ему руку. Какие у неё всё же маленькие изящные ладошки, особенно в тонких атласных перчатках. Как она вообще этими ручками ворочает такие дела и при том ещё осталась в здравом уме?

— Хорошо, — запальчиво проговорила графиня, чуть подавшись вперёд. — Всё до последнего слова. Даже бранного.

— Вы не бранитесь, — недоверчиво сощурился Ренельд, едва удерживаясь, чтобы немедленно не схватить её ладонь в свою.

— О-о, вы плохо меня знаете, ваша светлость!

“Да, Рен, ты плохо её знаешь, — лениво подтвердил Лабьет, слегка толкая Ренельда боком. — Когда я уронил на неё ширму, она выдала мне часть своего тайного лексикона”.

— По рукам! — тот пожал руку вдовушки — как мог, осторожно. — Постараюсь не упасть в обморок.

Они ещё некоторое время мерялись взглядами, не отпуская друг друга. А затем Мариэтта всё же выдернула свою руку из пальцев Ренельда и пошла дальше по тропинке вглубь сада.

“Ну, не стой столбом, Рен!” — Лабьет едва не пританцовывая отправился за ней.

Вот же мохнатый перебежчик! И бабник, каких поискать. Ещё пару минут назад ругал Мариэтту и просился домой, а теперь вновь готов слюнявить ей руку.

Скоро они вышли к террасе, что примыкала к западной части солидного графского дома. Этой короткой прогулкой Мариэтта явно хотела дать себе время обдумать всё, что услышала — и может, чуть успокоиться.