Жена напоказ - 2

“Береги голову, — предупредил Лабьет. — А то до конца дней глупости будешь говорить ты. А может, даже нечто нечленораздельное”.

—  Вы в этом точно не виноваты, — спокойно продолжил тот. — Мадемуазель дю Пойр надо было сначала поговорить со мной. Но, похоже, её с однокурсником связывали весьма близкие отношения, раз она не побоялась пойти к нему одна. Предупредить или выведать что-то самостоятельно — и тем развеять свои неприятные подозрения.

Только романтические чувства, пусть даже и оставленные в прошлом, способны толкнуть девицу — весьма, надо сказать, разумную — на столь неосмотрительный шаг.

— Думаете, что всё же пошла? — чуть сникла Мариэтта.

И правда ведь, корит себя.

— Я почти уверен. Сентиментальность в таких случаях только во вред.

“Надо же, жизнь всё же научила тебя этой простой истине! — если бы у шинакорна были руки, он сейчас обязательно поаплодировал бы. — А помнится, с Оли ты готов был наломать дров. Я думал тогда, у тебя мозг совсем скис”.

— Это было давно. Ты сам видел, что теперь всё иначе.

“Я рад, что ваша последняя встреча прошла достаточно холодно. Но, боюсь, тебе она рассказала не всё, что могла”.

— Над этим мне ещё стоит подумать. А пока нам надо найти мадемуазель дю Пойр.

Ренельд велел кучеру ехать по указанному секретарём адресу. Этот район Жардина был одним из самых старых. Можно сказать, исторических. Правда, не в самом лучшем смысле этого слова.

Раньше здесь жили большей частью работники стекольной фабрики. Но затем её перенесли за пределы города, в более удобное место к руслу реки и песчаным карьерам. Многие переехали, некоторые лишились работы — потому с тех пор эта часть столицы считалась не самой благополучной. Но и не страшнее некоторых.

Зато здесь всегда можно было посмотреть на образчики старой архитектуры Жардина, жилых домов и фабричных зданий, где теперь зачастую располагались конторы мелких предпринимателей.

“Похоже, этот Рауль был не из самой обеспеченной семьи”, — заметил Лабьет, оглядывая улицу через окно.

— Надеюсь, его родители что-то о нём знают.

“Порой о некоторых отпрысках родители предпочитают вовсе ничего не знать. Так безопаснее”.

Экипаж повернул на очередном ответвлении улицы, и вдруг Лабьет насторожился. Повёл носом по ветру.

“Я что-то чую!”

— Стой! — тут же крикнул Ренельд.

Карета замедлилась настолько неожиданно, что Мариэтта подалась вперёд, едва не клюнув носом. И, чтобы не упасть, опёрлась ладонью на его колено.

— Что случилось? — она поправила упавшую на глаза вуальку.

— Лабьет что-то почуял. Нужно проверить, — Ренельд осторожно снял ладошку вдовушки со своего бедра, куда та весьма волнующе съехала — да так и осталась.

Мариэтта резко высвободила запястье из его пальцев, как будто это он всё подстроил — и мгновенно придала своему лицу надлежащую невозмутимость. Плеснула даже капельку негодования. Хоть щёки её и полыхали, словно подрумяненные солнцем яблоки. Нет, всё же заклятие привязки — весьма забавная штука. Если бы ещё собственное тело не отзывалось на неосознанные призывы вдовушки так остро.

Лабьет первым вылетел из кареты и сразу неспешной рысцой потрусил вдоль почти пустой улицы, вертя головой и обнюхивая всё, что попадалось ему на пути.

“Где-то тут следы недавно использованного заклинания, — пробурчал он рассеянно. — Тёмная аура”.

Ренельд попытался настроиться на считывание следов тоже, хоть взбудораженная Мариэтта то и дело сбивала ему всё чутьё. Она взволнованно дышала, стучала каблучками по мостовой слишком громко да нет-нет — плескала дурманно-пряной аурой во все стороны. Всё-таки напарник из неё неважный — с таким пропустишь всё на свете, если будешь постоянно на неё отвлекаться.

“Там!” — выдохнул Лабьет, припуская быстрее.

И скоро его шипастый хвост мелькнул в одном из переулков и скрылся. Звонко вскрикнула какая-то женщина — и через миг выскочила из полумрака развилки с круглыми от ужаса глазами.

— Там… — пролепетала она. — Ужас какой!

Она ткнула пальцем в сторону тенистого прохода между домами.

— Мадам, не волнуйтесь! — Ренельд взмахнул рукой. — Он с нами.

И горожанка лишь глянула им вслед, прижимая к груди набитую чем-то котомку. Ренельд быстро шёл по шлейфу заклинания, который теперь тоже чувствовал гораздо отчётливее — чем ближе они становились к месту, где оно и было использовано. Да, Лабьет был прав: тёмная аура в нём преобладала. И, судя по структуре, напоминало оно действие какого-то отравляющего зелья. Только облечённого в слова.

— Мне что-то нехорошо, — вдруг пропыхтела графинюшка и приложила ладонь ко лбу.

Другая бы схватилась за локоть спутника, но эта — нет. Верно, и в обморок лучше рухнет, чем обопрётся на мужской локоть. Или тут дело исключительно в том, чей он?

— Это тёмная аура, к тому же призванная сотворить вред кому-то, — пояснил Ренельд. — Очень густой след. Потому ваша светлая аура так остро на неё реагирует.

“Я нашёл!” — донёсся до разума далёкий оклик Лабьета.