Жена Наследника (СИ)

— Сделаем высокую прическу, — кивнула Джессика, — оставим шею открытой… Нам нужны перчатки! И она помчалась обратно в гардеробную, уже через минуту возвращаясь с небольшой коробочкой чего — то, что не имело названия на языке колоний, а на рашинском называлось так длинно и так трудно, что я продолжала обзывать эти вещи перчатками.

Обзывать — потому что перчатками они не были. Точнее были, но не совсем. Это произведение рашианских технологий и искусств выглядело в шкатулке как простой бесцветный песок. Но стоило туда опустить руки — и песок, поднимаясь по рукам, принимал очертания ткани… сейчас, к черному платью, у меня на руках оказались тончайшие перчатки — то сверкающие черными камнями, то абсолютно матовые… Самое удивительное, что «перчатки» эти не были постоянными: во время любых прикосновений «песок» перестраивался таким образом, что место прикосновения всегда было открытым. К примеру, держишь ты бокал или вилку с ножом — и в местах, где руки соприкасаются с бокалом или столовыми приборами, «Песка» — ткани не будет — но только на то время, пока будет прикосновение. Стоит лишь на секунду отставить бокал в сторону — и перчатки тут же восстановят свою структуру.

Я лишь однажды до этого дня надевала «песок» на руки — и тогда мне всё это показалось очень непривычным и даже неудобным — насколько неудобным, что я зареклась когда — либо снова экспериментировать с этой вещью.

Однако Джессика в этот раз почему-то особенно настаивала на том, чтобы я надела это «приспособление» на руки.

Пожав плечами, я решила сделать так, как она просит, не вдаваясь особенно в подробности происходящего. Между ног всё ещё саднило и очень хотелось расслабиться, но… сделав заинтересованный вид для Джессики, мыслями я опять улетела в прошедшую ночь, вспоминая всё то, что Кейн вытворял с моим телом.

Закончив выбор вечернего наряда, Джессика позвала служанку — велев той принести небольшой перекус: пару легких сэндвичей, кофе для меня и какой — то рашианский напиток — для самой блондинки. Как — то раз я пробовала этот их местный аналог холодного чая, но совсем не впечатлилась кислым вкусом отвара, предпочитая и дальше пить привычный мне кофе. Перекусив в «классной комнате»

— комнате, где Джессика обычно преподавала мне рашианский язык, этикет и прочее, блондинка и тут не удержалась. чтобы не превратить наш легкий ланч в спикинг — класс: лишь спустя полтора часа и две кружки крепкого кофе я отправилась в прилегающий к моей гардеробной душ — готовиться к очередному «аристократическому собранию».

Казалось, на этой станции, я видела уже все большие залы, перезнакомилась с каждым представителем рашианской аристократии, но Джессика тем не менее продолжала настаивать на том, чтобы я раз за разом выходила в «высший свет» как в первый раз.

— Джессика, — тяжело вздохнула я, чувствуя, что сегодня у меня точно нет большого желания долго торчать между захватчиков. — Не переживайте так: это ведь не в первый раз.

— Майледи… — Блондинка опустила голову. немного поджав губы…

АЙ, ай, ай — плохой знак. Где я сделала ошибку?

Нахмурившись, я посмотрела на свою статс — даму.

— Что не так? — прямо спросила я. Женщина, едва заметно вздрогнув, отвела взгляд в сторону.

— Майледи, вы должны понимать… наши вечера…

Я ухмыльнулась, вдруг поняв, к чему она клонит.

— Да-да-да, Джессика, — махнула я рукой, понимая, о чем переживает моя фрейлина… или кто она там для меня. — Я уже знаю, что эти ваши ежевечерние собрания — всего лишь мои тренировки «В полях».

— В полях? — нахмурилась Джессика. Я кивнула, пояснив:

— На месте.

— То есть вы знаете, — выдохнула с облегчением блондинка. — Ваше высочество, я рада, что это не стало для вас неприятным сюрпризом… Я догадываюсь, насколько вам тяжело влиться в наше общество. Но… даже в вашей культуре существует много разных подкультур, подчас противоречащих друг другу… Однако долг жены — следовать за мужем и принимать всегда его сторону — в чем бы она не выражалась.

— Вы так считаете? — спросила я, взглянув на Джессику. Блондинка же, пожав плечами, спокойно заметила:

— Ваша старшая сестра, кажется, вошла в семью мужчины из чужой вам местности.

Теперь она говорит на его языке, ест еду из его кухни и повинуется тем законам, которые есть на его родине.

Я не спросила, откуда Джессика знает про Юльку, а лишь пожав плечами, заметила:

— Между нашими странами не так много различий.

И сама прикусила язык, понимая, что не в различиях дело. А в принципе. — Вам пора собираться. — проверив время, оповестила меня Джессика. — Сегодня будет вечер в главном зале.

Не скажу, что последовавшие за этим сборы меня как — то вдохновили: сначала душ с несколькими нанесёнными на тело бальзамами, затем тотальная эпиляция — в отличие от мужчин — рашианцев, женщины удаляли волосы даже с рук — что стало для меня неприятным открытием.

Ничего, правда, суперудивительного: говорят, японки тоже руки бреют, но то японки… а не русские, и не американки.