Жена Наследника (СИ)

— А что было? Ну, убили эти бабы снайперов. Так те тоже не корзинки с цветами им выносили, знаешь ли. И вообще, в мирных парламентёров стрелять нельзя — так Витя говорит, а он у меня хорошо историю знает. Такого раньше никогда не допускалось, а тут американцы решили вывернуться.

И Ася, нахохлившись, посмотрела на меня.

— Да ты и сама лучше меня знаешь, что имперцы не такие уж сволочи.

— Я?

— Нет, ну а кто у нас замужем за рашианцем. Кстати, Алён, как они в постели, а? А то мне девчонки рассказывали, будто они там… ну ты понимаешь… намного больше, чем наши мужики.

Покраснев, я развела руками.

Мне не с чем сравнивать.

— Да ладно, — не поверила Ася. — Подожди, а сколько тебе лет?

— Дело разве в возрасте… — едва нашлась я с ответом, на что девушка согласно закивала головой.

— Ну да, ну да…

Ася была не единственной, кто оказался доволен «переселением». Индусы, вырвавшиеся из смога Нью-Дели, трудолюбивые китайцы… даже американцы, которые теперь радовались жизни «вне офисов» — океан под боком, зимы нет, работа без стрессов — что может быть лучше…

Признаться, я не слишком доверяла всем этим восторженным разговорам. Слушая хвалебные отзывы о жизни на Д’архау, я в тоже время подсознательно искала неискренность в них; последствие внушений… но даже для меня, девицы, прошедшей школу Сопротивления, не находилось ничего подозрительного. К тому же, были здесь и недовольные…обиженные люди, ворчавшие скорее по привычке, что, мол, автомобилей на планете нет — приходится запрягать животных, и сотовая связь не работает, и последний сезон «Голодных игр» они не досмотрели…

..бедолажки…

Если бы они знали, что сотовую связь с момента захвата так и не восстановили, а Голодные игры теперь можно было посмотреть в каждом городе — из окна любого из уцелевших зданий…

Но я ничего из этого, конечно, не рассказывала. Просто каждый раз, после своих поездок в человеческие деревни, я возвращалась на нашу виллу и подолгу плавала одна, пытаясь смыть с себя темноту переживаний и нечистоты своей злобы.

На кого я больше злилась? На рашианцев, поработивших нас в одно мгновение — захвативших всю планету без объявления войны; на землян, счастливо пребывающих в своём рабстве или опустившихся до уровня зверья — или на себя саму, которая оказалась меж двух огней, не в силах выбрать какой — то один?

Хорошо ещё, что именно на Д`архау я научилась скрывать свои переживания от Кейна — ему удавалось «слышать» мои мысли, только когда те становились совсем уж громкими… но обычно к его возвращению домой, я уже пребывала в умиротворённом спокойствии — океан легко смывал с меня горькие мысли. оставляя лишь чувство безмятежности. Прекрасное чувство. которое давало мне сил с улыбкой засыпать и с улыбкой встречать новый день.

Я не притворялась перед Кейном — совсем нет. просто это был мой способ убежать от действительности и «спрятаться в домике». Я любила своего мужа, и в то же самое время была девушкой с Земли… девушкой, которая не хотела делать выбор.

Да и не могла.

В тот день я в очередной собралась выехать вместе с охранниками в одно из человеческих поселений — именно там должен был находиться дом Ильи и Анжелы.

Кейн, когда я ему сказала, куда собираюсь, недовольно скривил губы, но отговаривать не стал.

— Тебе обязательно это делать? — только и спросил он.

— Обязательно, — ответила я. — Ты против?

Мой супруг некрасиво ощерился.

— Я просто не понимаю, зачем ты всё это делаешь. Одно дело: интересоваться условиями новых колонистов, прибывших на Д’архау с твоей родной планеты. Но ты ведь не просто интересуешься — ты пытаешься найти что-то плохое, грязное.

— Неправда.

Кейн усмехнулся.

— Убеди меня. Зачем тебе это надо?

— Может, я просто соскучилась по…

— …по кому. Алёна? — иронично воскликнул Кейн. — По молодой индусской парочке. которую ты никогда не видела? Или по тому американцу из Техаса. женатому на норвежке… С кем из них ты была знакома. напомни мне?

Положив ладонь на грудь мужа, я тихо прошептала:

— Пожалуйста…

Кейн вздохнул.

— Я ни в чем тебе не отказываю. Хочешь ездить — езди… но если ты собираешь рвать себе душу этими поездками — то не дам. Ты — моя, дорогая…

И чтобы лишний раз продемонстрировать свою власть, он тут же припер меня к стене, на ходу разрезая острыми когтями очередное платье… Впиваясь в мои губы яростным поцелуем. Кейн тут же резко, в одно движение, насадил меня на свой член — и, даже не дав сделать ни единого вздоха, принялся совершать сильные толчки, буквально впечатывая меня в стену дома.

Глядя в проницательные умные глаза мужа. Я мысленно признавалась ему, что люблю — люблю его одного… больше и сильнее всего остального мира.

Да и как могло быть иначе, если мир — это то, что тебя окружает, в то время как муж — часть тебя, а ты часть его.

Кусая Кейна за нижнюю губу, я любовалась тем, как часто он меняет форму: нередко в порыве страсти Кейн принимал свою «вторую форму» — и тогда я уже кусала не высокого молодого парня, а мускулистого дракона, чьи острейшие когти нежно трогали мою кожу…