Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! [СИ]

— Как снежинка тает на ладони, так и ты таешь в моих глазах, — послышался страстный шепот. — И я ничего не могу с собой поделать…

Я даже не знала, что ответить, чувствуя, как огромные ручища сжимают мои хрупкие ручки.

— Негоже древним богам смертную любить, — слышался голос. — Не гоже беречь ее, как хрупкую снежинку… Не гоже ревновать ее к смертным… Ты ведь это понимаешь?

Я не ответила, опустив глаза. Каждое его слово, словно невидимая волна расходилась по моему телу.

— Может, ты слова заветные знаешь, как сердцу сказать об этом? — слышался тихий голос. — Я вот слов таких не знаю… И как мне смотреть на тебя, зная, что потеряю? Скажи мне, как?

Я вспомнила Лешего. Вот женился он. Все время в лесу пропадал. А там и жена состарилась. Ему-то что? Ему вечность. А ей всего ничего. Всю жизнь то работала, то его искала! А потом неожиданно взяла и состарилась. Небось, раньше красавицей была.

— Знаешь, — ответила я, гладя его руки. — Наверное, беда богов в том, что они мыслят вечностью. А люди мыслят мгновением. Ну нет у нас вечности в запасе… Нет ее! И никто нам ее не подарит. Вот и мыслим мы одним днем. Сегодня мы есть, а завтра нас нет. И ничего. Живем и радуемся. Собираем мгновения, ведь из них она и состоит. Жизнь.

— Пойми меня, — послышался голос, а мою руку приложили к своей щеке. Мне даже на цыпочки пришлось встать. Елиазар молча смотрел на меня.

— У тебя был такой шанс прожить три месяца счастливо, — прошептала я, гладя пальцем его щеку. — Но ты не захотел… А тут уже счет на дни пошел…

— Снегурочка, — сжали мою руку с такой силой, что я закрыла глаза.

— Уходи, улетай, — попросила я, высвобождая руку. — Можешь не приходить больше. Считай, что попрощались. Вы, боги тихую вечность предпочитаете яркой вспышке счастья. Нам, смертным, этого не понять. Так что отпусти…

Меня сгребли так, что я чуть не задохнулась.

— Что значит, не понять? — послышался шепот возле моих губ. — А мне каково всю вечность о тебе вспоминать? Ты об этом подумала?

И правда. Об этом я не подумала. Может, и правда ему было бы легче, если бы он думал, что я люблю другого. Ему еще вечность жить. А мне тут совсем чуть-чуть. А там, того и глядишь, позлиться и пройдет. Другую Снегурочку встретит. Сколько их еще будет у него! Вот с ней и утешится. Не я первая. Не я последняя в его вечности!

— Я Леля люблю, — выдавила я из себя, как-то не очень убедительно. Но почти правдоподобно.

— Неправда, — послышался голос, а меня сжали в руках. — Не любишь. Если бы любила, то к нему бросилась! А ты ко мне прижалась!

— Нет, я люблю Леля! — настаивала я. Где-то, видимо, вздрагивал пастух.

— Не любишь, — отвечали мне, проводя рукой по моей шубе, словно мечтая снять ее.

— Нет, люблю! — упрямо настаивала я. Весь лес уже был в курсе моей личной жизни.

— Не любишь, — смотрели мне прямо в глаза. Мне казалось, что на меня бульдозер наехал. — Зачем ты мне врешь!

— Люблю, — уперлась я, чувствуя, как по щеке скользит предательская снежинка.

— Не любишь, иначе бы не обнимала, — послышался голос.

— О, ты меня не знаешь, — помотала я головой, понимая, что мы слишком близко.

— Не любишь, иначе бы не вздрагивала и не плакала… — шептал голос.

Глава двадцать шестая. Снегурка-предсказательница

— Куда вам, древним богам, понять… — выдохнула я, понимая, что сдаюсь.

— Не любишь, — послышался голос, а мои губы накрыл поцелуй. И, все-таки древние боги ужасно ревнивы.

— Бубу, — попыталась оторваться я, понимая, что древние боги не просто ревнивы. Они еще и настойчивы.

— Нас видят, — прошептала я, слегка испугавшись. Мне показалось, что в этот момент семейство Леших с открытыми ртами и попкорном, смотрят нас, как сериал. «Не переключай!» —   кричат они друг другу, уходя в туалет.

— Я не хочу, чтобы ты вечность думал обо мне, — вздохнула я, гладя его волосы.

Для меня бы такая вечность показалась бы мукой. Я бы не смогла.

Неужели древний бог готов променять вечность на мгновенье?

Закрыв глаза, я покачнулась, как вдруг почувствовала раздирающий сердце поцелуй…

Так целуют те, кто хочет променять даже жизнь, на это мгновенье. От этого поцелуя страшная вьюга, вертясь непроглядной снежной пеленой вокруг нас.

Ветер поднял мои волосы вверх, а они шевелились, словно живые.

Снег застилал лес, превращаясь в непроглядную пелену. Не было ни неба, ни земли, ни деревьев, ничего, — только беспросветная снежная мгла, только огромное древнее божество, решившее променять вечность на мгновение, и хрупкая смертная, для которой мгновение станет вечностью.

Шуба упала на снег, поднимая вверх снежинки. Вторая шуба тяжело свалилась на сугроб, поднимая еще один снежный вихрь. Словно льдинка на губах таял каждый поцелуй.

Весь мир стал одной сплошной метелью, подобной вихрю, который вертелся вокруг нас.

От прикосновения мое платье рассыпалось снегом, так же как его одежда… Словно во сне, я гладила и целовала его плечи. Словно во сне, я откидывала голову, принимая каждый поцелуй.