Жена (не) подарок

— Мила, я ее позавчера увидел впервые с тех пор, как расстался еще после окончания университета!

— Угу.

— Не было у меня с ней ничего, клянусь. Я тебя люблю!

Сказал и замер. Не таким должно было быть первое признание. Вылетело совершенно внезапно, незапланированно.

Мила лишь печально усмехнулась.

— Столько времени молчал, а тут прорвало? Я тебе не верю. — Ее голос дрогнул. — Скажи, зачем ты на мне женился, а? Уж не для того ли, чтобы спасти свой бизнес?

Я с силой сжал челюсти. Кто ей об этом напел и когда успел?

И главное — как ей все объяснить?.. Врать не хотелось, а правда... Правда слишком сложна, хватит ли мне времени, чтобы все рассказать до прихода врача?

Я замешкался всего на секунду, принимая решение, но этого хватило.

— Скотина, — всхлипнула Мила. — Уходи!

— Ты не так поняла, — быстро заговорил я, — дай мне все объяснить.

Она заплакала уже не сдерживаясь.

Дверь в палату открылась, и зашла Сирануш Акоповна.

— Это еще что такое, — всплеснула руками она. — Артур Германович, я же просила: покой и никаких нервов. Выходите!

Я замотал головой.

— Идите же, мне нужно осмотреть пациентку.

Пришлось уйти.

Я вышел из здания и устроился на лавочке неподалеку. Склонился, облокотился о колени, подперев голову ладонями, и замер.

Не так все должно было быть. Совсем не так.

И к сыну меня пока не пустили, и Мила зверем смотрела.

И гребаный Ремезов до сих пор в бегах.

Слава богу, хоть Сирануш Акоповна оказалась на месте, взяла все под контроль, сама принимала роды у Милы.

Честно признаться, когда я осознал, что жена и правда собралась рожать, поначалу растерялся. Шутки насчет мужей, которые столбенели, когда приходило время ехать в больницу, оказались совсем не шутками.

Праздник. Это должен быть был праздник. С цветами, воздушными шарами и прочими атрибутами. Со счастливыми улыбками. Вместо этого жена не хотела меня видеть, считала последней сволочью на земле. Яркие цвета радостного события — рождения первенца — словно выкрутили на минимум. Вроде и не черно-белое кино, а все равно как-то тускло. Безлико, что ли.

Я просидел на лавочке не меньше часа. В конце концов мрачно постановил: нет уж, и так слишком долго жил без этой жизнерадостной светлой девушки. Больше не хочу. И в ссоре с ней не хочу.

Вот пойду и буду с ней разговаривать до тех пор, пока не поймет, не простит.

С Яной проще всего — не зря в свое время установил камеру в кабинете. Звук тоже записывался. Если Мила не поверит моим словам, ее убедит видео.

А со спасением компании... Признаюсь ей честно: поначалу так и было, но изменилось очень быстро. Буду убеждать, пока не поверит. Хоть сутки напролет. Из больницы в следующий раз выйду, только помирившись с женой. Если надо, буду просить прощения и заглаживать вину каждый день. Докажу, что люблю.

Вот только Милы в палате не оказалось.

Кровать будто бы смята, а тумбочка на колесиках отодвинута в сторону так, словно об нее споткнулись. И охранника за дверью нет.

Черт, черт, черт! Лоб покрылся холодной испариной, а в кровь выплеснулась лошадиная доза адреналина.

Я вылетел в коридор и не мешкая помчался к стойке регистратуры, на ходу доставая телефон.

Мила не могла уйти сама, потому что была слишком слаба. Значит, оставался один вариант: Ремезов.

Глава 61

— Вставай! — Знакомый голос ворвался в мое сознание, выводя из дремоты.

В следующую секунду бедро пронзила боль, и я распахнула глаза.

Надо мной склонился какой-то мужчина — именно он с силой вцепился пальцами в ногу.

Я непонимающе на него уставилась. Медицинская шапочка, кустистые брови, не менее кустистые усы и борода. Пронзительно черные глаза и массивный нос.

Я не видела его раньше. Тогда откуда знала этот голос? Он принадлежал...

Нет, нет, только не это!

«Пусть это мне просто почудилось!» — взмолилась я про себя и громко сглотнула.

В следующий миг мои глаза расширились от ужаса, когда визитер ухмыльнулся:

— Я ведь говорил, мы еще увидимся.

Не показалось. Ремезов в гриме.

Сердце забилось пойманной в клетку птицей. Тук-тук. Тук-тук.

— А-а-а! — попыталась закричать я, но Олег мигом накрыл мой рот и нос ладонью, перекрывая доступ к кислороду. Крылья пойманной птички поникли.

— Заткнись, — злобно выплюнул он и подождал, пока перестану дергаться. — Ну, не будешь больше орать?

Я еле нашла в себе силы слабо мотнуть головой и судорожно схватила воздух ртом, когда он убрал свою лапищу. Голова закружилась, словно я только что прокатилась на американских горках.

Вопрос — как Ремезов прошел мимо охраны — быстро потонул в охватившей меня панике.

Что ему надо?

Ответ на последний вопрос прозвучал ровно через секунду.

— Наконец-то все будет как прежде, — с блестящими глазами возвестил бывший муж. — Ты вернешься ко мне.

— Не трогай меня, — взвизгнула я, однако из моего горла, которое будто сдавило проволокой, раздалось лишь хриплое сипение.

— Мила, твой ребенок у меня. И если ты не пойдешь со мной добровольно, то...

Олег поднял руки и сделал вид, будто с силой сжимает пальцы, душа воображаемого человека. Маленького человека. Моего малыша!