Жена офицера

То, что сын бросил музыку, Настя долго не могла забыть. Но время делало свое дело, и обида на сына постепенно стала угасать. Да и сама Настя давно поняла, что музыканта из сына не получилось бы. Однажды, проходя мимо кабинета военной подготовки, увидела сына. Стоя с военруком, он о чем-то оживленно с ним разговаривал. Вначале Настя не придала этому значения, но со временем стала замечать, что Дима часто бывает у военрука, даже если и нет урока военной подготовки. Она заподозрила, что это неспроста, и встревожилась. Встретившись с военруком в коридоре, она спросила:

— Леонид Аркадьевич, как мой Дмитрий? Усваивает военные науки?

— Еще как! В будущем из него выйдет толковый офицер.

— А Дима разве собирается в военное училище? — беспечным тоном спросила она.

— Он об этом только и мечтает! А разве он вам ничего не говорил?

— Говорил, — ответила Настя.

В своем кабинете она села за стол и неподвижно уставилась в окно, пытаясь осмыслить услышанное. В голове стоял сплошной шум. «Так вот почему ты бросил музыку!» — тихо прошептала она и сразу почувствовала, как учащенно забилось сердце. «Этому не бывать! — хлопнув ладонью по столу, решительно произнесла она. — В военное училище я тебе не разрешу поступать!».

Алексей сидел возле окна и просто так смотрел на улицу. Он увидел жену и, невольно повернув голову, посмотрел на настенные часы. Стрелки показывали полдвенадцатого. «Наверное, опять что-то Дима выкинул», — подумал он. Открыв дверь и впустив жену, вопросительно посмотрел на нее. Та, стоя возле двери и в упор глядя на мужа, спросила:

— Ты в курсе, что Дима все-таки собирается поступать в военное училище, что он не оставил в покое эту затею?

— Настя, ты опять задаешь вопросы, на которые сразу не ответишь.

— Я жду.

— Если честно, то понятия не имел.

— Ты правду говоришь или своим обманом хочешь успокоить меня?

— Настя, честно говоря, ты меня поражаешь. С каких пор ты стала сомневаться в моей искренности?

— Значит у меня есть основания задавать тебе такой вопрос. Так ты говоришь, что не знаешь?

— Я уже ответил, мне больше нечего добавить… Он тебе об этом сам сказал?

— Нет. Я только что разговаривала с военруком и он сказал, что Дима после школы будет поступать в военное училище.

— И ты прибежала домой, чтобы удостовериться, знал ли я об этом?

— Да.

Он увидел, как повлажнели ее глаза.

— Алеша, запомни, я никогда не позволю, чтобы он поступил в военное училище! Если он, вопреки моей воле, сделает так, как хочет, я не знаю, что с собой сотворю.

— Настя, успокойся!

— Не могу!.. — плача, крикнула она.

Он усадил ее на диван. Настю трясло словно в лихорадке.

— Давай поговорим начистоту…

— Нет! — крикнула она. — Знаю, что ты хочешь сказать! Я не разрешу ему поступать в военное училище.

— Давай не будем из этого делать трагедии. Придет Дима, поговорим, а если действительно он мечтает стать офицером, не мешай ему. Пусть идет своей дорогой.

— Ты тоже шел своей дорогой и к какому финишу пришел? Хочешь, чтобы и с ним случилось то же самое?

У Алеши невольно сжались кулаки. Слова жены больно врезались в душу. С трудом сдерживая гнев, он тихо, но достаточно жестко произнес:

— Если бы мне судьба позволила начать жизнь сначала, я бы не сошел с этой дороги! Это дорога чести и совести, и я не сожалею о пройденном пути.

— Зато я сожалею! Говори, что хочешь, но сына в военное училище я не отдам!

— Настя, чего ты боишься? Пусть мальчишка осуществит свою мечту. Зачем ему ломать крылья? А если боишься, что и с ним будет такое, как со мной, то зря. Пока он выучится, к тому времени война в Афганистане закончится.

— Я не хочу тебя слушать! — вскакивая с места, в истерике закричала Настя и вышла.

Алексей грустно посмотрел ей вслед. Он прекрасно понимал ее состояние, но не хотел препятствовать сыну и одобрял его желание идти по его стопам.

После обеда пришел Дима. Увидев бледное лицо матери, обеспокоенно спросил:

— Мама, ты что, заболела?

— Сейчас она выздоровеет, если скажешь, что не будешь поступать в военное училище, — подал голос отец.

— А кто сказал, что я собираюсь поступать в военное училище? — делая удивленные глаза, спросил Дима.

— Леонид Аркадьевич сказал, — в упор глядя на сына, произнесла Настя.

— А он откуда знает?

— Наверное, ты сам ему об этом сказал.

— На эту тему, дорогая моя мамочка, я не мог с ним разговаривать по простой причине: ни в какое военное училище я больше поступать не собираюсь. А если бы действительно хотел, то из этого трагедию не стоит делать. Так что, мои дорогие родители, успокойтесь и поберегите свои нервы, которые восстановлению не подлежат.

— По-твоему выходит, что военрук меня в заблуждение ввел?

— Я так не думаю. Однажды на уроке я сказал, что собираюсь поступать в училище, а он, по всей вероятности, подумал, что в военное. Я действительно собираюсь поступать в училище, но не в военное, а в высшее техническое имени Баумана.

Мать, обескураженная таким ответом, пристально посмотрела на сына, пытаясь понять, правду ли он говорит. А Дима, улыбаясь, подошел к ней, поцеловал в щеку.