Жена офицера

Соколов молчал. Он был обескуражен, что рота стояла не в городе, а далеко за его пределами. Холод все сильнее пробивался сквозь шинель. Ноги, одетые в тонкие носки, окоченели. «Уазик», надрывисто гудя мотором, преодолевая снежные заносы, переваливаясь с бока на бок, медленно продвигался по заснеженной полевой дороге. Проехав километров десять, «уазик» залетел в сугроб. Сколько ни пытался водитель прорваться через сугроб, ничего не выходило, колеса все глубже уходили в снег.

— Стой! — не выдержал прапорщик. — Ты же сцепление порвешь! Надо дорогу почистить. Лопата есть?

— Никак нет.

— А почему нет? — поворачиваясь к водителю, хмуро спросил подполковник Жуков.

Солдат молчал.

— Идиот, я же тебя еще перед отъездом спросил, все ли взял. Вылезай и греби руками.

Солдат безропотно вышел, залез под машину и руками стал отбрасывать снег из-под колес. В машине было тихо. Соколов не выдержал, вышел, вслед за ним вышел и старшина. Дул пронизывающий до костей колючий морозный ветер. Соколов посмотрел на солдата. Тот, лежа на снегу, из-под машины голыми руками выбрасывал снег. Алексей опустился на корточки, заглянул под машину.

— Вылезай, мы ее толкнем.

Подполковник, укутавшись в полушубок, дремал. Соколов обратился к нему:

— Товарищ подполковник, помогите машину подтолкнуть.

— Ну и толкай, — не открывая глаз, недовольно буркнул тот.

Соколов, ни слова не творя, вместе с прапорщиком стал толкать машину, но у них ничего не получалось. Подполковник Жуков все-таки не выдержал, вышел из машины, заругался на водителя. С большим трудом «уазик» удалось вытолкнуть из сугроба. Они сели в машину.

— Товарищ подполковник, — обратился прапорщик, — давайте вернемся.

— Сколько осталось ехать?

— Еще тридцать.

Подполковник задумался.

— Нет, — резко произнес он, — только вперед.

— Замерзнем, — уныло подал голос прапорщик.

— В шубе и валенках не замерзнем.

— Да я не о себе.

Алексей догадался, что прапорщик имел в виду его. На душе немного потеплело. Жукову не хотелось возвращаться. Он спешил. Через два дня у него начинался отпуск, и он уже купил билеты на самолет: вместе с семьей он летел на отдых к родителям. Его задачей было представи ть нового командира роты офицерам и вернуться назад. «Если не поспешу с этим, — думал он, — то опоздаю на самолет».

А этого не хотелось. После недолгого колебания он посмотрел на водителя.

— Как ты думаешь, прорвемся?

— Так точно, товарищ подполковник.

— Ты один раз уже ответил «так точно», — хмуро произнес он. — Смотри, как бы тебе не было «так тошно». Если еще раз застрянешь, арестую. Понял?

— Так точно, товарищ подполковник.

— Ну, если так браво отвечаешь, поехали!

Проехав с километр, они вновь налетели на снежный завал. «Уазик», чуть не перевернувшись на бок, проскочил его.

— Идиот, — заорал подполковник. — Ты что, хочешь меня на тот свет отправить?

Но водитель, в душе разозленный на дорогу, не жалея машину, мчался по бездорожью. Глубокой ночью они подъехали к казарме. Выйдя из машины, Соколов чуть не упал. От мороза ноги задубели. Вход в казарму был завален сугробом до самой крыши. Только узкий проход соединял казарму с дорогой. Жуков хмуро посмотрел на прапорщика.

— Чтобы к утру снег очистил. Понял?

— Так точно, товарищ подполковник.

Они вошли в казарму. На посту дневального не было. В казарме стоял невыносимый холод. Подполковнику показалось, что на улице намного теплее, чем здесь. Он гневно посмотрел на прапорщика.

— Почему на посту нет дневального?

— Не могу знать, товарищ подполковник.

— Видно, из ЧП вы никакого вывода не сделали. Беспрепятственно сейчас можно всю роту, как баранов, вырезать и забрать оружие. Разыщи дежурного по роте. Хочу на этого идиота посмотреть.

Через несколько секунд появился сонный дежурный но роте, сержант с заспанным лицом. Подполковник, хмуро окидывая взглядом неряшливого сержанта, сквозь зубы процедил:

— Почему в неположенное время спишь?

Сержант, опустив голову, молчал. Подполковник подошел вплотную к нему и, тыкая пальцем в грудь, зло произнес:

— Из-за таких идиотов, как ты, сержант, мы прославились на всю страну. Старшина, — он повернулся к Зайнчуковскому, — поднять роту по тревоге.

Зайнчуковский что есть мочи закричал:

— Рот-а-а… Подъ-е-ем… Трево-га…

Но рота словно не слышала. Только несколько солдат, приподняв головы, посмотрели в сторону дневального. Увидев офицеров, стали молча одеваться. Остальные продолжали лежать. Зайнчуковский подбегал к каждому лежащему, матерясь, стаскивал с них одеяла. С большим трудом роту подняли. Солдаты, стоя в коридоре, хмуро смотрели на разбушевавшегося подполковника. Жуков был вне себя, наглое поведение роты его взбесило. Это была не рота, а бандитское скопище людей в военной форме. За свою многолетнюю службу не такое повидал, но чтобы рота в его присутствии по тревоге так медленно поднималась, такого не мог припомнить.

— У вас не рота, а банда! — кричал он на прапорщика. — Немедленно по тревоге вызвать всех офицеров роты!