Жена олигарха

 — Пошел ты к черту! — разом холодею. Отталкиваю его. Пусть убьет. Пусть задушит. Но я не прощу этой мерзости, что он сейчас произнес.

 — Я не буду терпеть твои мерзкие наговоры! Немедленно отпусти, иначе заору. Слышишь? — выкрикиваю яростно, толкая его в грудь, вырываясь изо всех сил.

Огнев отпускает мою шею, но при этом стискивает талию так сильно, что даже вдоха сделать не могу. Перед глазами все плывет.

 — Почему я должен тебе верить? — рычит мне в лицо.

 — Мне плевать, не верь! Мне все равно, что ты обо мне думаешь, насколько ненавидишь… — голос срывается.

Влад хватает меня за руку.

 — Я устал тебя ненавидеть...

 — Отпусти…

 — Не могу… — голос царапает, точно колючая проволока.

Снова тянет меня к себе, подавляя сопротивление решительным напором. Вжимает мое тело в свое, дергает полоску трусов в сторону, касается меня там, где истекаю влагой. Двумя пальцами скользит внутрь, и я захожусь от крика.

 — Я верю тебе… Хочу верить. Блядь, что ты со мной делаешь, маленькая. Хочу тебя… я так тебя хочу, девочка…

Отзываюсь на каждое его слово, понимая, что не могу ненавидеть. Чувствую, как дрожит большое, сильное тело мужа и не могу не ответить равным по силе желанием. Огнев стонет мне в губы, бьется языком о мой язык, разжигая внутри огонь. Целую в ответ, полизывая его рот так, как он это делает с моим. Чувства переполняют, я теряю контроль. Уже едва держусь на ногах, висну на нем.

Огнев отрывается от моего рта, теперь его губы грубо блуждают по моей шее сбоку. Даже боль от трения заросшего щетиной подбородка посылает импульсы удовольствия к моему животу. Я вся как оголенный провод, реагирующий на любое касание.

Одновременно Влад продолжает двигать во мне пальцами, водит по складкам плоти дразнящими кругами. Беспомощно всхлипываю каждый раз, когда задевает влажную поверхность клитора. Крик удовольствия поднимается в горле. Невозможно выносить эти эмоции, раздирающие, противоречивые. Постепенно все сливается в одно — яростную потребность в разрядке. Абсолютно животное желание заставляет захлебываться эмоциями.

Кайф на грани боли. Внизу так тянет, что я готова разрыдаться от невыносимого острого желания.

Глотаю собственные крики и стоны, неумолимое, жесткое движение пальцев во мне доводит до исступления. Меня трясет на грани дикого оргазма. 

Он это видит. Наслаждается моей беспомощностью, продолжая проникать в мое тело, растирать пульсирующий клитор, сжимать соски, пока меня не подбрасывает, скручивает от безумной агонии. Остро, захлестывая, раздирая болью и сладостью одновременно, меня накрывает волна. С губ срывается имя мужа, сотрясаюсь всем телом, всхлипываю, содрогаюсь от спазмов. Оргазм оглушительно сильный, прокатывается от затылка, по копчику и до кончиков пальцев ног.

 — Влад… Влад…  — повторяю его имя беззвучно, с каждым спазмом наслаждения.

Огнев подхватывает меня на руки, несет вглубь комнаты. Только сейчас понимаю, что мы набросились друг на друга почти возле двери. Он кладет меня на большую кровать. Нависает сверху. Тяжелый, пронзающий до самого нутра взгляд заставляет вздрогнуть. Его лицо перекошено, выглядит злым. Шрамы от ожогов выглядят сейчас особенно зловещими. Протягиваю руку, желая дотронуться до изуродованной половины лица. Огнев резко отстраняется.

 — Почему? Я…

  — Не нужно напоминать мне, что я стал уродом, — произносит горько.

Открываю рот, чтобы возразить, и не нахожу слов. Как объяснить, что для меня это не имеет значения?

 — Лишь бы ты был искренен со мной… лишь бы верил. Остальное неважно, — бормочу тихо.

Он не хочет мне верить. Отстраняется. Уходит.

Платье, сбившееся на талии, там же болтается бюстгальтер, мокрые насквозь трусы — все это мешает, раздражает. Сажусь на постели, снимаю с себя все, отбрасываю в сторону.

Сейчас я не смогу это остановить. Влад подарил мне разрядку, но сам не кончил. Это несправедливо. Пусть утром между нами снова возникнет пропасть, но сейчас хочу одного. Быть со своим мужем. Со своим единственным.

Соскальзываю с постели. Огнев стоит возле камина, единственный источник света в этой комнате. Спиной ко мне. Провожу ладонями по его плечам, и ниже. Он оборачивается. В его руке бокал с виски.

 — Я хочу видеть тебя всего. Разденься для меня, пожалуйста.

 Тянусь к его рубашке, расстегиваю пуговицы. Влад ставит стакан на камин.

Провожу по обнаженной груди, неровной поросли волос. Тут тоже шрамы. Их так много… Кусаю губы, потому что мне больно видеть их. Внутри все стонет от мысли, сколько он пережил. Снимаю с него рубашку, отбрасываю в сторону.

Опускаюсь на колени, ощущая, как вздрагивает этот большой сильный мужчина, перенесший так много боли. Он дрожит, когда тянусь к ремню, расстегиваю ширинку на его брюках.

Смотрит на меня сверху вниз обжигающим алчным взглядом. Касаюсь пальцами твердого как камень члена. Огнев сжимает челюсти до хруста.

Подавляя собственный страх, оглушенная странным ощущением власти над зверем, тяну змейку вниз. Шумно выдыхаю, спускаю брюки, поддеваю резинку трусов. Вздрагиваю, когда член твердый и горячий, покрытый сеткой вен, покачивается прямо у моего лица, пугая мощью.