Жена опального лорда

После ее смерти прошло уже два года. За это время боль должна была притупиться, тем более у молодого мужчины, живущего в воздержании. Ему никто не предлагал любить меня, но секс – тоже способ отвлечься. Я свалилась к нему в постель не внезапно. У него было время принять тот факт, что с женой придется спать. Даже если он на этом пути не первопроходец.

Нет, это всего лишь приправа, основное блюдо – другое. Я не глядя угодила в яблочко: король действительно за что-то наказал его этим браком. Именно со мной. Отсюда и злость.

Часы на лестничной площадке пробили семь вечера.

- Позвольте я провожу вас в столовую, госпожа, - вклинился в мои мысли Теренс. – Ужин подан.

Он привел меня не в тот зал, где была свадьба, а в сравнительно небольшую комнату с длинным столом, за которым поместилось бы от силы десятка два гостей. Келлин сидел в полном одиночестве, ближе к торцу, напротив было накрыто еще для одного человека. Когда Теренс подвел меня туда, лорд молча поднялся, поприветствовал небрежным кивком и снова сел. Молодой слуга наполнил мою тарелку, бокал и вышел.

- Надеюсь, вам уже лучше, Лорен, - в голосе Келлина не было ни единой эмоции, и я подумала, что ему, должно быть, очень непросто видеть меня сидящей на месте Маэры.

- Благодарю, Келлин, - так же подчеркнуто спокойно ответила я. – Лучше.

- Простите меня за грубость ночью. Я вышел из себя, это недопустимо. Постараюсь, чтобы подобное не повторялось.

От формальности его слов, в которых не было ни капли сожаления, свело зубы.

Уж лучше бы ты молчал, лорд! Твоя злость – это хотя бы было искренне.

- Ничего…

- Завтра мы с вами ужинаем во дворце. Будьте готовы к шести часам. Если бы жили при дворе, это была бы ежевечерняя обязанность, а так только два раза в неделю.

- Хорошо, я поняла.

Больше мы не сказали ни слова. Тишину нарушало лишь тиканье часов да звон вилок по тарелкам. Закончив, Келлин подождал, пока доем я, поднялся, и мы вышли в коридор.

- Доброй ночи, - все так же равнодушно пожелал он мне у дверей спальни, развернулся и пошел к лестнице.

***

На следующее утро после завтрака я хотела пойти в библиотеку, но солнце светило так ярко, что неудержимо потянуло в сад. В конце концов, час или два роли не сыграют, успею познакомиться с местными законами – если еще найдется нужная книга.

При ближайшем рассмотрении парк оказался даже более красивым, чем из окна кареты. Я бродила по дорожкам, нюхала цветы на клумбах, заходила в беседки и павильоны, сидела на скамейках у фонтанов. Одна из беседок в тени кустов с нежно пахнущими белыми цветами понравилась мне больше всего, и я решила, что буду приходить туда читать.

Хотела уже идти обратно, но вдруг услышала из-за кустов детский смех. Обошла их по дорожке и оказалась на небольшой лужайке, в центре которой стоял маленький, очень красивый домик. Рядом в песочнице, полной ярко-желтого песка, увлеченно лепил куличики мальчик лет пяти, одетый в короткие серые штанишки и легкую голубую курточку. Поодаль на скамейке сидела пожилая женщина в синем платье. Поглядывая в его сторону, она вязала на коротких толстых спицах.

Я не знала, что делать: поздороваться или уйти потихоньку, пока меня не заметили. Накануне, показывая мне дом, Теренс обошел детскую стороной – так же, как и личные комнаты Келлина и его жены, что меня нисколько не огорчило. Знакомиться с сыном Келлина было как-то… страшновато. Но пока я колебалась, мальчик поднял голову и увидел меня.

- Ой! – он вскочил и комично прижал ладони к щекам. – А ты… а вы кто?

Ответить я не успела, потому что его няня встала, отложив вязание, и сказала с поклоном:

- Доброе утро, госпожа Лорен.

- Лорен? – мальчик выбрался из песочницы и подбежал ко мне. – Так это вы моя новая мама?

У меня мгновенно пересохло во рту, а по спине, наоборот, побежала струйка пота. Я присела перед ним на корточки.

- Ну мама все-таки может быть только одна. И у тебя она тоже есть.

- Она умерла! – возразил он, сдвинув брови.

- Да, но все равно видит тебя и любит. Даже если ты не можешь видеть ее.

Я не имела представления о догматах здешней религии, но исходила из того, что любая из них строится на посмертном существовании души, иначе в ней нет никакого смысла.

- Да, и Литта так говорит. И папа.

- Ну вот видишь, - я пригладила его растрепанные светлые волосы, стряхнула песок со штанишек. – Значит, это правда. Я, конечно, не смогу ее заменить, но постараюсь, чтобы она не беспокоилась о тебе. Хорошо?

- Да, - серьезно кивнул он. – Меня зовут Эйвин.

- Знаю, - в ответ кивнула я, хотя, разумеется, не знала.

- Я хочу построить крепость, но не получается. Все сыпется.

- Сейчас мы что-нибудь придумаем, - я обернулась к няне. – Литта, попросите кого-нибудь, чтобы принесли ведро воды.

- Да, госпожа, - еще раз поклонившись, та скрылась за кустами.