Жена пилота

Рыбак обернулся на крик. Он был молод. В левом ухе — золотая серьга. Темные волосы коротко острижены. Некогда светло-желтый свитер посерел от многолетнего воздействия соленой океанской воды.

Это вы Дэнни Мур? — спросила Кэтрин.

Мужчина кивнул.

Отвезите меня на место падения самолета. Пожалуйста!

Было видно, что он подумывает, как отделаться от женщины, не задев при этом ее чувств.

Я вдова пилота, — быстро добавила Кэтрин. — Мне просто необходимо видеть это место. У меня нет времени ждать.

Рыбак помог ей взобраться на борт и усадил на стоящий в рулевой рубке табурет.

Кэтрин заметила, что один из гражданских отделился от своих товарищей и заспешил к лодке. Однако он не успел. Отвязав швартовый канат, Дэнни Мур нырнул в рулевую рубку и завел двигатель.

Он что-то сказал Кэтрин, но из-за чудовищного шума мотора и свиста ветра за иллюминаторами она ничего не расслышала.

Женщина огляделась. Все в рулевой рубке было вымыто и выскоблено. Нигде не было видно ни рыбьей чешуи, ни сетей, ни какой-либо другой рыбачьей снасти. Зачем ловить рыбу, если можно возить на место трагедии родственников погибших или просто любопытных? На этом, должно быть, можно неплохо заработать.

Я заплачу вам, — пообещала Кэтрин.

Не надо, — смутился рыбак. — Я не беру денег с пострадавших.

Как только катер завернул за пирс, ветер стал крепчать.

Женщина встретилась глазами с Дэнни Муром. Мужчина слегка улыбнулся.

Вы родом из этих мест? — спросила Кэтрин.

Да.

Затем рыбак снова произнес незнакомое слово, возможно, название родного городка.

Вы давно возите людей на место падения самолета? — перекрикивая рокот мотора, спросила женщина.

С первого дня, — отводя взгляд от вопрошающих глаз американки, сказал молодой человек. — Вначале было трудно… эмоционально тяжело… Сейчас легче.

Женщина не хотела думать о хаосе, который царил здесь сразу же после гибели людей.

Хорошая лодка, — желая изменить тему разговора, сказала Кэтрин.

Отличная!

Речь Дэнни Мура во многом походила на речь Мойры Боланд. От этого американке стало не по себе.

Она ваша?

Нет. Катер принадлежит моему брату. Мы вместе ходим на нем в море.

Что вы ловите?

Двигатель судна издавал монотонный неприятный звук.

Крабов и омаров, — ответил рыбак.

Встав с табурета, Кэтрин повернула голову по направлению к носу судна. Навалившись всем весом своего тела на штурвал, рыбак изменил курс катера на несколько румбов. Женщина покачнулась, с трудом удерживая равновесие на высоких каблуках.

Вы ловите крабов даже в такую промозглую погоду? — плотнее закутываясь в куртку, спросила она.

Да, в любую погоду.

Каждый день?

Нет. Мы выходим в море в воскресенье вечером, а возвращаемся в пятницу.

Трудная жизнь…

Мужчина пожал плечами.

Сейчас еще ничего, — сказал он. — Большую часть времени на Малин-Хед стоит туман.

Чем ближе они подходили к спасательному судну, тем отчетливее становились видны отдельные детали. Вокруг места спасательных работ сновали ярко окрашенные рыбачьи лодки, казавшиеся кощунственно неуместными при столь трагических обстоятельствах. На палубе главного судна стояли водолазы в полной экипировке. В небе кружил вертолет.

«Обломки самолета должно было разбросать на большое расстояние», — подумала Кэтрин.

Вдалеке, за спиной Дэнни Мура, высился почти отвесный берег, ощетинившись острыми, как зубы акулы, скалами. Даже в солнечную погоду он производил гнетущее впечатление, что же говорить о серых, туманных днях! Сплошная готика и никакого просвета. Побережье у Фортуна-Рокс отличалось большей гостеприимностью. Впрочем, и там стояли на берегу жадные до сенсаций репортеры, смотрящие на своих коллег через Атлантический океан.

Этот радиомаячок установлен на месте, где водолазы нашли кабину самолета, — сказал рыбак, указывая рукой на качающийся на волнах буй.

Да?! — вздрогнув, воскликнула Кэтрин.

Выйдя из рулевой рубки, она перегнулась через поручни левого борта, вглядываясь в казавшуюся спокойной, но в то же самое время постоянно колышущуюся поверхность океана.

«Человек меняется каждый день, — думала женщина. — Сегодня он один, а завтра другой».

Над темными водами океана кружились чайки. Кэтрин прогнала из головы страшную догадку, объясняющую, что привело сюда птиц.

«Что реально, а что всего лишь иллюзия?» — думала она, безрезультатно обшаривая глазами колышущуюся вокруг стихию.

Кто настоящая вдова — она или Мойра Боланд? Джек и Мойра были обвенчаны в церкви. Ее соперница знала правду о матери Джека, о его трудном детстве. Она знала о существовании Кэтрин, в то время как Кэтрин пребывала в неведении.

Была ли Кэтрин его настоящей женой, той, которую он защищал от горькой правды, ту, которую он не покинул даже после того, как влюбился в другую женщину?

Чем больше она узнавала о погибшем муже, тем чаще задумывалась о том, кем Джек был на самом деле, тем более и более основательно переосмысливала свою жизнь.