Жена пилота

 Два месяца Кэтрин и Мэтти прожили в своем доме, как в осажденной крепости. То и дело им звонили незнакомцы и угрожали: «Джек не мог не знать, что находится в его сумке… Твой отец занес на борт самолета бомбу, убившую стольких людей…» По почте приходили исполненные горя письма от родственников погибших в авиакатастрофе. У ворот неизменно дежурили репортеры. Даже ежедневные поездки на работу были сопряжены с определенным риском, но Кэтрин упорно отказывалась уехать из своего дома, спрятаться куда-нибудь на время. Она официально обратилась в городское правление Эли с просьбой выделить для охраны ее дома наряд полиции. Члены правления созвали собрание горожан и после всестороннего обсуждения просьбы Кэтрин Лайонз проголосовали за выделение соответствующих средств из той части городского бюджета, что предназначался на благотворительность.

 Со временем необходимость в охране отпала сама собой, но Кэтрин прекрасно понимала, что ни ей, ни Мэтти уже никогда не удастся зажить прежней, нормальной жизнью. Случившееся с их мужем и отцом навсегда останется в их жизни.

 А как у тебя дела? — поинтересовался Роберт у Кэтрин.

 Нормально.

 Опираясь руками на перила крыльца, мужчина с неподдельным интересом взирал на сад и газон.

 Ты выращиваешь розы, — констатировал он очевидное.

 Да, по крайней мере, пытаюсь их выращивать.

 Неплохо.

 Не льсти мне. Выращивать розы на океанском побережье — глупое занятие.

 В глубине сада росли темно-желтые «монахи» и усеянные большими шипами уинлокские розы, с краю — «крессида» и «просперо». Больше всего женщине нравились розы, названные в честь святой Сесилии. Их нежно-розовые, неправильной формы цветы пленяли ее воображение. К тому же эти растения были довольно неприхотливы и морской воздух не вредил им.

 Мне следовало рассказать тебе все с самого начала, — сказал Роберт, — в первый же день.

 Кэтрин была не готова к такому повороту событий.

 Позже я хотел это сделать, но боялся потерять тебя.

 Женщина молчала.

 Я принял неправильное решение.

 По крайней мере ты хотел, — сказала Кэтрин.

 Хотеть мало.

 Что сказано, то сказано. Что сделано, то сделано.

 Иногда мне самой не верится, что все это случилось на самом деле, — задумчиво произнесла она.

 Если бы об их связи стало известно раньше, то ничего, думаю, не произошло бы.

 Насколько я поняла, террористы намеревались взорвать самолет посреди океана, там, где останется меньше улик? — глядя на свой розарий, поинтересовалась Кэтрин.

 Да.

 Почему они просто-напросто не позвонили в полицию или на телевидение от имени ИРА и не свалили вину на ирландских боевиков? — задумчиво спросила она.

 Они не могли. Существует определенная система кодов, известная только ИРА и североирландской полиции. Лоялисты ее не знают.

 Значит, единственная их надежда заключалась в том, что рано или поздно всплывет связь между Джеком и Мойрой?

 Да. План террористов был не из простых.

 Кэтрин тяжело вздохнула.

 Где сейчас Мойра?

 Сидит в белфастской тюрьме Мейз. По иронии судьбы взорвавшие самолет лоялисты сидят в соседних камерах.

 Вы давно подозревали Джека?

 Нет, в число подозреваемых входили все летчики, которые обслуживали маршрут Бостон — Хитроу.

 Разумно ли прощать мужчину, который обманул тебя, пусть даже подчиняясь пресловутому служебному долгу? Не будет ли это несусветной глупостью с ее стороны?

 Надеюсь, худшее уже позади? — спросил Роберт.

 Женщина почесала след от комариного укуса на руке.

 Солнце медленно садилось за горизонт. В его лучах все казалось каким-то особенно ярким, контрастным.

 Худшее для меня — это то, что я больше не могу горевать о смерти Джека, — сказала Кэтрин. — Оказалось, что я почти не знала его при жизни. Джек, которого я любила, и Джек, который любил Мойру Боланд и занимался контрабандой, разные люди. Как можно горевать о незнакомце? Джек сам во всем виноват.

 Ты могла бы горевать об отце своей дочери, — предложил Роберт.

 Такая мысль приходила в голову Кэтрин и раньше.

 Она глянула в сторону Мэтти. Дочь как раз разрезала брюхо рыбы от жабр до хвоста.

 Пойду посмотрю, что она делает, — сказал Роберт.

 Внезапно в голову Кэтрин пришла неожиданная мысль: в определенном смысле поведение Роберта зимой похоже на то, как она сейчас сама поступает с Мэтти. Он не был полностью откровенен с Кэтрин, а она, в свою очередь, скрывает кое-что от дочери.

 Женщина повернула голову, посмотрела в сад и увидела это.

 Так вот ты где! — тихо сказала она самой себе.

 Услышав удивление в голосе матери, Мэтти прекратила полосовать рыбу ножом и с интересом уставилась на Кэтрин.

 Я нашла часовню, — попыталась объяснить ей мать.

 Что? — не поняла Мэтти.

 Когда-то в саду стояла часовня. Видите полукруглую клумбу на месте разрушенного строения? А эта мраморная штуковина, которую я ошибочно приняла вначале за каменную скамью, служила когда-то алтарем.

 Девочка минуту смотрела на сад, но так ничего и не поняла из того, что говорила ей мать.