Жена по Контракту

- Приветству-у-у, - быстро проговаривает мама, одетая почему-то в парадно-выходное, - ю-ю-ю.

Видно, как она зависла, глянув на моего Глеба. Открытый буквой «о» рот, широко раскрытые глаза. Неужели он реально производит такое пугающее впечатление?

- Что случилось, мать? Эта обормотка пришла? Че за хахаль там? Видала тачку? Явно бандит.

О боже. Если не от маминой стряпни, так от стыда я точно сегодня умру.

Глава 36

- И как давно вы знакомы? – продолжает свой допрос уже который час папа.

Вот он вроде не пил, а ощущение, что в зюзю. Иначе, как объяснить, что он уже по второму кругу пошел, не могу.

- Недолго, но этого хватило, чтобы понять, что мы с Машей созданы друг для друга. Я сумею о ней позаботиться, не сомневайтесь.

Целует в этот момент тыльную сторону моей ладони, окончательно вгоняя меня в краску, будто и слов было недостаточно. Папа вообще багровеет.

- Душно? – спрашивает у него мама, подрывается и открывает окно, - что-то ты покраснел.

- Ничего, - отвечает ей родитель, оттягивая ворот голубой рубашки, которую обычно надевает на торжественные мероприятия, - открой окно, да-да.

Он выдыхает, протирает салфеткой вспотевший лоб и выдает вдруг то, чего я вот совершенно не ожидала.

- Ну-с, собирай вещи, - смотрит мне в глаза, прищурив глаза.

- Ч-что? – переспрашиваю растерянно, гляжу то на него, то на шокированную маму, еле как присевшую на стул.

- К мужу, говорю, переезжай, - враз веселеет и подмигивает Глебу, который в отличие от меня как раз наоборот после его слов расслабился и вальяжно откинулся на спинку стула, казавшегося игрушечным под его габаритами.

- А я о чем и говорю, - улыбается этот муж, объелся тут, понимаете ли, груш, - уже сколько Маше говорю, негоже замужней даме жить с родителями.

Даже приобнимает меня за плечи. Я же выдавливаю из себя какую-то вымученную ухмылку, стараясь держать лицо. Вот же ж родители, а в прошлый раз наоборот всеми руками-ногами были против моего переезда к Максу, а тут вон как запели. С подозрением смотрю на Глеба, а не одурманил ли их он часом. Или, может, гипнозом обладает каким? Поворачиваю голову в сторону родителей, но те вроде выглядят обычными, как всегда, так что эта теория отпадает.

- Когда внуков ждать? – бесцеремонно спрашивает папа.

- Как только, так сразу, - не теряется начальник, в то время как я просто открываю рот, не в силах выдавить из себя ни звука.

Дальнейший разговор крутится вокруг семьи Глеба, когда он их познакомит и так далее. У меня же какой-то мандраж, когда я представляю эту встречу. Нет, родители – ладно, а мне-то что делать? Что говорить? Кто я? Что я? Секретарша у Глеба? Прям, как в мелодраме, соблазнила своего шефа, скажут. Хотя…Это же он меня окольцевал, не я его, верно?

- Надеемся, - смирившись с положением таких дел, кивает сама себе мама и наливает всем чай, - а то ждем да ждем, а все никак. Машка у нас – единственный ребенок, кто ж нам внуков родит, если не она? А то она в работе да исследованиях своих.

Сглатываю, чувствуя, что вскоре грянет буря.

- Вот-вот, - горделиво кивает, - может, награду какую за вакцину дадут, а мать? – улыбается отец матери, толкая ее слегка плечом.

- А где Маша работает? А то она у меня скрытная, секрет да секрет, - лукавит вдруг Глеб, кладет руку при этом на мое колено в поддержке, но я чувствую, что его гложет любопытство.

Я кашляю, боясь, что родители вот-вот узнают, что меня уволили, и работаю я теперь вовсе не научным сотрудником. Родители рассказывают о моих научных достижениях, о докторе Ковалевском, будь он неладен. Скриплю зубами и стискиваю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Мужчина накрывает их своими ручищами, словно делясь со мной теплом и успокаивая таким образом. В какой-то момент мама уходит, но я не придаю этому значения. Но как только мы начинаем вставать, она быстро подходит и сует мужу в руку чемодан.

- Это мой? – спрашиваю шокированно, тыкая пальцем в свою розовую прелесть на колесиках.

- Ага, - кивают родители, - ну, все, идите, давайте, постругайте нам внучков.

И толкают нас в спины к выходу. Ну, как, если меня им реально удается двигать с места, то Глеба нет, но тот и сам не сопротивляется, топает ногами к выходу. За нами очень быстро и резко хлопает входная дверь.

- Ты им не сказала? – спрашивает, когда мы спускаемся вниз.

- Нет, - качаю головой, - не хочу расстраивать.

Говорю резко, боюсь и сама расплакаться. От этой несправедливости на глазах наворачиваются слезы.

- Расскажи мне, - просит он, открывая передо мной дверцу машины.

Я собираюсь с духом, пока он кладет чемодан в багажник, а затем решаюсь и выпаливаю все, как на духу. Вот только слезы сдерживаю, не хочу больше ни слезинки проронить по этим гадам. Он – первый, кто слышит истинную историю моего увольнения. Знала бы я заранее, что доктор Ковалевский позвал меня в свою команду именно за мои способности. И как только я разработала новый, более улучшенный тип вакцины от бешенства, решил присвоить формулу себе. А как же, лавры известного ученого, новооткрывателя, светила науки. Горечь скапливается во рту при этих воспоминаниях.