Жена по наследству (СИ)

Я встала, промокнула губы салфеткой и отправилась к выходу из ресторана. Руслан нагнал меня через минуту у лифта. Я просила в тот день много ужасных вещей. Та юная Милана, что ругалась на курильщика, умерла бы от одной мысли об этом. Но сейчас мне было так хорошо. Руслан миллион раз прав - он все знает обо мне. Даже я не знаю про себя столько.

В тот же день я записалась на курс психологии и стала изучать все, что было по танцевальной терапии в сети. Через месяц я уже общалась с управляющим спортивного клуба, в который ходили заниматься мой муж, Марат и Дима. Моя концепция танцевальной терапии была приняла очень хорошо. Управляющий сам был большим фанатом психологии, замешанной на движении. Связи физической активности и духовной гармонии давно научно обоснованы. Мне не пришлось уговаривать или доказывать. Наоборот, я сама могла выбрать подходящую студию для занятий.

Сославшись на занятость и поздний час, управляющий оставил меня в кубе, а сам ушел. Меня проводила в зал йоги администратор, но мне показался более подходящим именно танцевальный класс.

- Мили, - окрикнул меня Марат у дверей последнего.

- Я вас оставлю. Мне нужно вернуться за стойку, - отпросилась администратор и поспешила удалиться.

- Марат...

На прощание она кивнула Марику, но тот едва ли обратил внимание. Очень странно для младшего Казаева. Раньше он флиртовал со всем, что движется женского пола.

- Привет, - махнула я рукой родственничку. - Не обнимай меня, пожалуйста. Ты весь мокрый.

- Тренировка, - объяснил и одновременно похвастался Марик. — Ты тут какими судьбами?

- Устраиваюсь на работу.

Марат приподнял бровь, изображая скепсис, но в вдруг его озарило.

- Это как-то связано с тем, что теперь мой суровый бразер неистов в танце, как молодой Элвис?

- Да, - ответила я просто.

- Как это работает? - неожиданно потребовал он ответа, и я не без липкой брезгливости вспомнила допросы следователей из СК, с которыми нельзя было врать или даже забыть мелкие подробности.

- Что? — переспросила я, немного теряясь от новой ипостаси Марата.

- Как ты заставила Руслана танцевать?

- Я не заставляла. Немного направила. Нельзя заставить человека делать то, что он не хочет.

- Руслан ненавидит танцевать. Он никогда не хотел этого. Я знаю. Всю жизнь с ним живу, - неожиданно жестко настаивал на своем Марик.

Я не собиралась с ним спорить, но вполне могла показать, что он ошибается.

- Иногда мы сами не знаем, чего хотим. Я сняла ботильоны и прошла к зеркальной стене.

- Руслан никогда не хотел танцевать... - повторил Марат.

Поднявшись на носки, я сделала несколько мелких шагов вдоль зеркала, крутнула головой и сложила руки напротив сердца, как для молитвы, прикрыла глаза и ответила: - Человек может не хотеть танцевать, но он всегда хочет быть счастливым. Руслан не исключение. Иди-ка сюда.

Я поманила Марата пальцем, точно зная, что он подойдет. Он встал позади меня, и я открыла глаза. Кажется, Марат ждал чего-то ужасного. Я понятия не имела, что буду делать сейчас. Но один его взгляд, наклон головы и чуть приоткрытые губы сказали мне слишком много.

Хаос мыслей прояснился, оставив в моем разуме слова и мотив-набатом, который я сразу напела:

- Нельзя, не коснувшись уст,

Утолить нашу душу...

Я протянула руку, и Марат неожиданно принял ее, сжав в своих пальцах. Открыт и готов. Я забрала у него ладонь и отбежала в сторону. Марик стоял, как вкопанный, только следил за мной глазами.

- Не простое бесстыдство к тебе вопиет! Просты ...

Только речи и руки...

- выкрикнула я, доставая телефон.

Поиск быстро откликнулся музыкой и через мгновение мои движения и речь обрели почти осязаемый темп. Я вернулась к Марату и пропела ему прямо в лицо.

- Есть великая тайна, молчанье на ней как перст.

Он стал белее мела. И теперь я могла управлять его телом. Это было сложнее, чем с Русланом. Все же муж доверял мне намного больше, особенно по части прикосновений. Марат же сначала раскрылся морально. Он впитывал мои слова, смотрел и слушал, но двигался за мной неохотно.

Мне пришлось еще трижды отходить от него и возвращаться. Только тогда он стал пластичным, податливым и, кажется, растворился в музыке и песне.

- Ведь это последний всплеск!

Понесли мои кони! С отвесного гребня — в прах —

Я наездница тоже! Итак, с высоты грудей,

С рокового двухолмия в пропасть твоей груди!

- декламировала я, а он вздрагивал и с каждым словом прекращал сопротивляться.

Я не первый раз это видела, но каждая персональная проработка боли все равно откликалась во мне триумфом. Я входила в нирвану вместе с партнером и не отпускала, пока он не проживал все до конца. Я вела его к свету. Или к тому месту, откуда виден свет.

- Сумей же! Смелей же! Нежней же!

Отклик у Марата был сильный. Это не обида, что я проживала с Русланом, а гнев и бессилие. И тонна страсти, которую Марат держал, как плотину.

- Ученическим стилосом знаки врезать...

О пусть Ипполитову тайну устами прочтет твоя ненасытная Федра...

Я отошла, позволяя ему прожить танец до конца самостоятельно. Ему не нужна была поддержка. Он все знал сам, все принимал и... бездействовал.