Жена по обмену

На тринадцатом этаже роскоши больше, чем на остальных. Словно погружаешься в мерцающее тепло: всюду золото, охра, бронза и другие, неподдающиеся определению материалы. Вдоль коридоров стоят горшки с живыми цветами желто-белых оттенков и скульптуры. Последние ― сплошь замагиченные. Русалки лениво помахивают хвостами и игриво подмигивают. Воины встают по стойке смирно, когда мимо проходят главные жрецы.

— Верховный ждет вас в Радужном зале! — объявляет Бэл.

Трижды стучит в золоченые двери. Дожидаются, пока слуги откроют, и приглашает нас внутрь.

Инке встречает нас, сидя в глубоком, обитом бархатом, кресле возле камина. Белым одеянием, напоминающим мантию королей, седыми, собранными в высокий хвост волосами, длиной бородой, скульптурным лицом и живыми серыми глазами он напоминает доброго волшебника из детских сказок. Не хватает только посоха и широкополой шляпы.

На шее верховного жреца болтается ключ размером с ладонь. На вид тяжелый и блестящий. По форме он напоминает крест с петлей наверху. Всю поверхность покрывают непонятные надрезы и загогулины, каждому символу соответствует картинка — маленькая, едва различимая.

— Приветствуем тебя, верховный жрец, — произносит Михо и кланяется.

Мы с Алией следуем его примеру. Я одновременно пытаюсь поправить очки, которых Тамани никогда не носила. Ее зрение и без того идеально.

Чертова привычка, до добра меня не доведет.

— Добро пожаловать, — сдержанно кивает Инке. — Двери главной пирамиды всегда распахнуты для рода Ферино.

Дядюшка довольно краснеет. Заученными фразами выражает радость и величайшую покорность верховному жрецу Великой Матери.

Когда с условностями покончено, Инке распоряжается накрывать стол к обеду.

— Кстати, сати Тамани, мне уже доложили о приготовленном вами торте. Не терпится его попробовать.

Кланяюсь жрецу и благодарю за комплимент. Усаживаюсь за стол на предложенное место. К несчастью, рядом с Хэлом.

— Сын, поухаживай за дорогой гостьей, — просит его Инке.

Хочет Хэл или нет, но ему приходится проявить ко мне вынимание. Приказ верховного жреца не нарушает даже сын.

— Белое вино или красное? — уточняет Хэл вежливо, но все еще не смотрит в глаза.

Кажется, так и не простил мне заплыва.

Ну, что поделать, это его трудности. Меня же больше волнует ключ на шее Инке. Наверняка, это тот самый — от всех дверей.

— Красное, если можно, — киваю без тени улыбки.

Разговор за столом заходит о политике. Молчу, пока обсуждают мятежи и поимку зачинщиков. Слушаю, с каким жаром Хэл внедряет новые идеи по подавлению бунтов. Не могу не восхититься его храбростью и упорством.

— Как бы мне хотелось положить конец этой вражде, — замечает Инке. — Но я верю: когда-нибудь настанут спокойные времена.

— И маги и механики смогут в открытую заключать союзы, — не могу удержаться я. — И заводить желанных детей.

Дядя роняет вилку. Главные жрецы замолкают. Все смотрят то на меня, то на Инке. На лице верховного отражается недовольство. Но оно быстро сменяется сочувствием.

— Твои родители, Ильери и Мирра, родились не в то время и не в тот час, — произносит Инке с тягостным вздохом. — Они ни в чем не виноваты. Так же, как и ты.

После легких закусок слуги вносят тушки запеченных птиц, кабанов и зайцев. Печеные овощи, рыбу под сливочным соусом, мидии, зелень. Стол буквально ломится от еды.

Интересно, жрецы всегда так обедают, или только по праздникам?

Мужчины на время отвлекаются от разговоров. Все, кажется, забывают о моем вмешательстве в разговор и наслаждаются обедом. Хэл, каким бы холодным ни казался, продолжает ухаживать. Выбирает лучшие куски дичи, подкладывает на мою тарелку.

— Больше не могу съесть ни крошки, — я прошу пощады.

— А как же торт? — хитро прищуривается Хэл. На долю секунды с него спадает маска равнодушия, и он становится почти милым. — Или он только с виду такой вкусный?

— Неправда!.. — охаю я. — Моя выпечка хороша и на вид, и на вкус. Вот увидите, рейн Хэл.

— Что ж, тогда я тоже приберегу место для десерта, — заверяет Хэл и хлопает себя по накачанному прессу.

Тут же вспоминает, что, вроде как обижен на меня. Отворачивается к Михо и затевает разговор о поставке новой партии самоходных карет для воинов.

После обеда Инке приглашает прогуляться по саду. Разумеется, никто не возражает. Погода прекрасная, настроение тоже. Даже то, что Алия строит глазки Хэлу, не портит настроения. Да почему вообще последнее обстоятельство должно меня волновать?

Сестренка засматривается на жрецов, спотыкается о выступающий из земли корень. Она бы непременно упала, но Хэл вовремя успевает подхватить ее под локоток.

— Вы такой мужественный, рейн Хэл, — замечает сестренка. Бесстыдно трогает его руки. — И такой сильный.

— Рейн должен быть таким, — не ведется на комплимент главный жрец. — А вы, сати Алия, будьте осторожнее и смотрите под ноги. В следующий раз меня может не оказаться рядом.

Она хлопает глазками и жеманно произносит:

— Ах, как бы мне хотелось, чтобы рядом всегда был сильный рейн, который вовремя поможет и подхватит.