Жена по принуждению

Пытаюсь его снять. Но крепкая и резкая ладонь натягивает его обратно.

– Не снимай, заболеешь. Мне с тобой потом носиться. Стой смирно и жди.

– Бу-бу-бу, – обиженно отвожу взгляд в сторону. Смотрю на стойку с регистрацией и молюсь, чтобы всё прошло хорошо. Я сказала Владу, что не знаю, где лежит мой паспорт. Потеряла. Он заверил, что всё решит, но я почему-то волнуюсь.

Предчувствие у меня плохое… Как будто мы останемся в Москве. Ещё и прохожие на меня странно смотрят, видимо, из-за моей ноги. Кто-то перешёптывается, узнавая во мне невесту Вернера. Поэтому, когда Влад говорит оставить шарф на голове, осознаю это и сильнее в него закутываюсь, слегка прикрывая лицо. И не холодно зато.

Отвлекаюсь от прохожих и внезапно замечаю, как мой жених протягивает два паспорта сотруднице аэропорта. Недоумённо смотрю в его ладони, узнавая свою обложку.

– О, – удивлённо округляю губы. – Ты нашёл его!

– Ага, – безучастно отвечает. Не нравится мне его тон.

Когда нам вручают билеты и возвращают паспорта, я всё же не выдерживаю и выхватываю его из рук, слегка играясь.

– Возвращайте на базу, – проговариваю весело. Хоть что-то верну из пропавшего.

Я вообще стала в последнее время слишком рассеянная. Сначала паспорт, теперь телефон где-то потеряла. Мы так и не смогли его с Вернером найти. На что он сказал, что купит мне другой, как только мы приземлимся в Мюнхене.

Вот и сейчас открываю свой привычный паспорт.

– Отдай, – жёстко летит со стороны Влада. А меня это напрягает. Хмурюсь, отворачиваюсь и прохожусь по ламинированной страничке вниз. Листаю и натыкаюсь на непривычную запись с печатью.

Вчитываюсь в неё, пытаясь уловить смысл, пока грубая ладонь выхватывает мой паспорт из рук.

Но я всё же успеваю прочитать шокирующую надпись.

Поворачиваюсь на одной ноге к Вернеру и впиваюсь в него взглядом, не веря в происходящее. Комок в горле застревает, а слова не хотят выходить наружу. Как голос пропадает.

Но всё же решаюсь:

– Жена?

– Спасибо, – Влад кидает эти слова персоналу аэропорта и переводит внимательный взгляд на меня. А в нём – ни капли вины. Ни раскаяния. Ничего.

Смотрю на него, и руки подрагивают от того, что сейчас увидела.

Штамп.

Долбанный штамп в паспорте, поставленный… Какой там месяц был? Прошлый! То есть, я его жена уже, как минимум, полторы-две недели! Он издевается?!

И всё это время молчал?!

– Объяснись, – и плевать мне на очередь, которая выпучив глаза, смотрит на нас с неимоверным интересом.

– Потом, – проговаривает грубо и нетерпеливо. Всем своим видом показывает, что не желает говорить со мной. Обнимает за плечи, чтобы взять на руки, но я только убираю от себя его ладони, ударяя по ним.

– Сейчас, – грубо и резко. В его манере. Да всё равно мне на этих людей!

Вернер обещал, что не будет больше лгать, но вместо этого… Снова делает это.

Ожидаю чего угодно, но не того, что делает этот несносный и на данный момент противный мне мужчина. Присаживается, обхватывает мои бёдра руками и запросто, молниеносно закидывает на плечо.

Не извиняясь перед всеми присутствующими, идёт вперёд, пока пытаюсь удержать шарф двумя руками.

– Ты что делаешь?! – моему негодованию нет предела!

– Ты же не можешь ходить, – безразлично отзывается. – Я помогаю тебе дойти до самолёта, раз ты не в состоянии сделать это самостоятельно.

– Ты издеваешься надо мной?! – молочу кулаками по его спине. Всё равно ему. Как водой об скалу – ничего не будет.

– Нет, – это последнее его слово за всю дорогу до самолёта. Он полностью игнорирует меня, мои движения ногами. Не бьёт, не отвечает едко или руками. Хотя разок щипает меня за ногу.

И, когда он опускает меня на сиденье, а я сдуваю с лица мешающуюся прядь волос, Влад всё же подаёт свой недовольный голос.

– Крикливая, – резюмирует, морщится и отходит на несколько шагов назад. Правильно, а то моя ладонь уже хочет пройтись по щетинистой щеке.

– Ты смеёшься надо мной?! – вскрикиваю, недоумевая. – Влад, серьёзно, зачем?

Мужчина вздыхает, касается пальцами виска и раздражённо потирает его, не поднимая взгляда. Прикрывает глаза, чтобы не видеть меня.

– Какая разница? Рано или поздно это бы случилось, – говорит это и делает шаг вперёд. И ещё один. И не в мою сторону.

Он что, решил так просто взять и уйти от такой серьёзной и щекотливой темы?

– А ну, стой, сейчас же! – поворачиваю голову назад, видя отдаляющуюся массивную спину. – Вернись и объяснись!

Но он не возвращается. Ни через пять минут, ни через десять.

Мы уже взлетаем и прибываем в пути около получаса.

До этого мне приносят завтрак, но я и не притрагиваюсь к нему и велю унести.

Не хочу есть.

Живот сковывает спазмом, который пробуждает отвращение к еде. Опять. Как в старые добрые времена.

И, когда отворачиваюсь к окну, рассматривая белоснежные облака, этот говнюк появляется из-за раздвижной двери и садится рядом на кресло.

– Успокоилась? – раздаётся звонкий, но в то же время в обычной манере тихий голос. Говорит низко, но он слышится в моих ушах по-особенному громко.

Я не хочу его теперь и слушать. Но всё же делаю так, чтобы он больше не смог ускользнуть от темы, отрываясь от окна.