Жена по принуждению

Суёт кулак в рот и смотрит слезливыми глазами, от которых сердце обливается кровью.

Поэтому я не слишком тепла к детям. Боюсь увидеть именно это. Страдальческий вид, от которого все органы скрутятся от волнения.

Но он перестаёт плакать, хоть и на грани разрыдаться опять. Пока Алиса успокаивает своего второго сына, слежу за первым.

Как слежу… Сверлю взглядом, пока малыш делает тоже самое.

– А-а, что мне с ним делать? – уточняю на всякий случай. Боюсь отвести взгляд от мальчика, но делаю это на несколько секунд.

Картер, которая не отвечает мне на мой вопрос, ходит из стороны в сторону и качает второго близнеца.

Тот не может успокоиться, поэтому Алиса, так и не услышав меня, недовольно цокает и стремительно несётся в дом.

Оставляет меня один на один с карапузом.

– Ой, милый, что мне с тобой делать – то? – в панике твержу, заикаясь. Посматриваю то на него, то на его мать, отдаляющуюся от меня всё дальше. – Ты хоть слово скажи, чтоб я узнала, живой ты или нет.

А в ответ тишина. Только непонятные звуки «эаэаэа» и огромные глазенки, которые всматриваются в моё лицо.

Внезапно малыш улыбается. Вскрикивает, чем пугает меня, и подскакивает на моих коленях. Тянется ручками, чтобы подёргать за шнурки моего платья, которые принимается развязывать.

– Растёт маленький извращенец, – шучу себе под нос, совершенно не понимая, что ребёнку любой шнурок – забава.

Но всё же, чтобы он не оставил меня голой сидеть здесь, когда в любой момент могут вернуться Адам и Влад, меняю его положение.

А то увидят меня тут, а я… Ой, и думать не хочу. Вернер всё видел, а вот Адам… Неловко.

Поэтому сажаю его к себе на колени. Качаю и проговариваю знаменитую «по кочкам, по кочкам… в ямку бух».

На этом и кончаются все мои познания, связанные с детьми.

И пока Алиса не возвращается, с любопытством трогаю это создание везде, где можно: от макушки до щёк и пяточек в носочках.

И это так… Приятно. Маленькие пальчики. Крохотные пяточки, такие же ножки. Пухленький животик и короткие ручки. Редкие, но шелковистые волосы. Мягкие щёчки.

И этот искренний детский лепет…

И я наслаждаюсь этими моментами наедине, понимая, что внутри меня растёт точно такой же малыш. Маленький, милый. Весёлый. Он будет именно такой.

Поэтому, пока позволяет время, неосознанно расслабляюсь.

Наслаждаюсь этим. И впервые в жизни не боюсь. Уронить, сделать больно. Мальчик сам тянется ко мне, улыбается, и от этого моё сердце оттаивает с каждой минутой всё больше.

Разбивает лёд внутри. И заставляет задуматься о серьёзном решении.

Через пять минут возвращается Алиса. Говорит, что ребёнок сделал дела в подгузник. Пришлось быстро избавляться от этого недоразумения.

А я не выпускаю мальчика из рук. Играюсь, упиваясь озорным смехом.

Не могу! Я люблю его уже, как своего!

Поэтому не отпускаю его ни на миг, когда мы гуляем по территории Вернеров. Не без помощи Ханса, который катает нас с Эриком на коляске. Да-а, я узнала его имя.

Маленький Оскар – маменькин сынок, поэтому даже не рискнул пойти мне на руки.

Устраиваемся около маленького озера с рыбками. Элиза постаралась.

Сажусь рядом на зелёную травку, на колени. А сама держу Эрика в руках, придерживая его над водичкой, пока он любуется своим отражением.

И, пока он видит себя, я рассматриваю нас двоих. Он радуется, тянется ладошками к воде, а я в этот момент кое-что осознаю…

После этих счастливых малочисленных минут… Понимаю, что хочу стать мамой. Заботливой, нежной.

И мальчика. Но если родится и девочка, тоже буду рада!

Есть, конечно, ряд минусов, которые я вспоминаю на протяжении долгих недель, но… Основным является работа.

Но я найду выход из ситуации.

Стану моделью на одежду для беременных. Растяжки потом уберу хирургическим путём (если они будут), смогу дальше продолжить карьеру. И всё будет хорошо.

Как и сказала Алиса… Оно того стоит. И я хочу попытаться. Убедиться в этом.

Хочу стать хорошей матерью. А не убийцей, что избавится от собственного ребёнка.

Сроки подходят к концу… Скоро двенадцать недель будет.

Но нет. Теперь я уверена. Ребёнок у меня в животике будет жить. Я ему обещаю. И стану лучшей мамой на свете.

– Ты чего улыбаешься? – Картер бьёт меня легонько по плечу, а я поднимаю на неё счастливый взгляд.

Впервые за столько дней.

Впервые чувствую себя так легко и воздушно.

– Ничего, – улыбаюсь. – Настроение хорошее. Погодка радует.

В Германии сейчас солнце, из-за которого сижу в одном лёгком платье. Всё ещё развязанном. А вот вчера, когда ездили по магазинам, и мы не купили телефон, было прохладно…

Точно!

Это ведь отличный шанс!

– Алиса, – подзываю к себе девушку. Она отвлекается от Оскара, смотрит на меня вопросительно. Мне неловко, но я попробую. – Можешь мне дать свой телефон? Надо кое-что глянуть, мой наверху, идти долго.

Я завралась. Прямо как Вернер. Он плохо на меня влияет.

Алиса мешкается. Растерянно смотрит то на пруд, то на меня.

– Да, конечно, – та быстро достаёт телефон, и я радуюсь, как и Эрик. Я, наконец, узнаю, что там за новости, из-за которых Вернер должен бросить меня.

Не радует меня эта новость. Чувствую – нога здесь не причём.