Жена Президента

-Пойдем в спальню, - шепчу, прерывая наш поцелуй. Я встаю, беру его за руку и веду, периодический оглядываясь через плечо. Во мне какой-то азарт, подстегиваемый скупой улыбкой Игоря.

Закрываем дверь, привычка, выработанная годами, дети могли иногда утречком ворваться в спальню. Обнимаю его за шею, сама прижимаюсь к губам, оттягивая его голову чуток назад за волосы. Он позволяет. Стягиваю рубашку с его плеч, она падает на пол. Отрываюсь от его губ для того, чтобы расстегнуть ремень, пуговицу, дернуть собачку на молнии брюк. Жадно слежу, как Игорь стягивает с себя брюки, оставаясь в одних боксерах.

-Это тоже, - киваю на последнюю часть одежды.

-А ты?

-Раздень меня! – с вызовом смотрю на него, вплотную подходит.

Приходится прикусить губу, Игорь устраивает мне настоящую пытку, он, расстегивая каждую пуговицу, оглаживает пальцами обнаженный участок кожи. Когда рубашка была полностью расстегнута, я уже изнывала желанием почувствовать член Игоря в себе. Но на рубашке моя пытка не закончилась, штаны так же медленно тянули вниз, покрывая легкими поцелуями мои бедра, ноги, гладил мои щиколотки.

Перехватывает дыхание, ощутив его язык между ног, руками удерживает меня за бедра, а я пальцами путаюсь в его волосах, то прижимаю, то оттягиваю назад. Ноги все же подгибаются, я глухо стону, плечи Игоря становятся мне опорой, хватают ртом воздух. Первый оргазм выбивает меня из колеи. Он не снес волной мое сознание, но принес с собою ощущение надвигающегося урагана.

Падаю поперек кровати, Игорь ложится сверху, перебирает мои волосы, никуда не спешит, все еще покрывает поцелуя лицо, шею, плечи.

-Игорь…

-Что?

-Возьми меня! – прошу чуть ли не со всхлипом, подаюсь вперед. Первый толчок будто девственница под ним лежит, аккуратный и не глубокий.

-Глубже! – тихо командую, закидывая ноги ему на талию. – Да… -  блаженно выдыхаю, ощутив мощные движения бедер. Скребусь, царапаю его спину, выгибаюсь, двигаюсь навстречу. Кричу, мой крик перехватывают жесткими губами, продолжая все выше и выше возносить иль глубже и глубже погружать в пучину. Я смотрю в серые глаза, смотрю пристально, внимательно. Проскальзывает нежность в обминку с каким-то неизвестным мне чувством, которого я никогда в нем не видела. Пытаюсь уловить эту новинку, позже проанализировать, но Игорь прикрывает глаза, замирает с тихим шипением.

Этот секс не такой, как раньше. Он не отстраняется, не уходит, не ложится рядом, он все еще во мне, уткнувшись лицом мне в плечо, опираясь на свои согнутые руки. Целует мою соленую кожу. Я не дышу, боюсь даже пошевелиться, спугнуть эту взаимную тишину, единство.

-Ты как? – приподнимается и перекатывается на спину рядом.

-Живу. Дышу.

-И все? – поворачиваю голову в сторону Игоря, он, закинув руку под голову, смотрит на меня.

-Ты сегодня необычайно странный. Заставляешь беспокоиться.

-На ужине с Евгением Павловичем я внезапно понял, что в погоне за властью, кое-что забыл в своей жизни. Мне сложно признавать свои ошибки, но кажется, я был не прав по отношению к тебе. Я все эти годы думал прежде всего о себе, вынуждая тебя и детей прогибаться под свои потребности, планы. Я не знаю, как исправлять ситуацию и можно ли ее исправить, но я хочу семью, Тань, - сглатывает, прячет свои глаза за ресницами. – Хочу не просто формальностей и обязательств, а семью… Не знаю, как объяснить.

-Ты хочешь, возвращаясь с работы, чувствовать запах блинов, липкие ладошки на своей шее, нежный поцелуй в губы?

-Да. Хочу этого.

-Чтобы что-то получать, Игорь, надо что-то отдавать.

-Я готов пробовать. Дома. В кругу семьи. Я не буду няшкой на публике, но дома…

-Я услышала тебя, Игорь, - ложусь на бок, протягиваю руку к его щеке. Секунду он смотрит на меня беззащитным, потерянным взглядом, моргает и вновь уже уверен в себе, тянет губы в подобие в улыбке.

-Давай попробуем. Вдруг из этого что-то получится, - сердце делает удар с надеждой. Первый вздох с надеждой. Первая улыбка друг другу с надеждой. Надежда на лучшее между нами.

21

***

Я смотрю на шипящую сковороду, слышу за спиной возню детей: Толик сидит за столом, рисует карандашом машину, Катя рисует кого-то похожего на единорога.

Украдкой бросаю взгляд назад. Две темноволосые головки, две пары пронзительных серых глаз, в каждом девяносто процентов черт Игоря и десять процентов моих.

Быстрый взгляд на сына. Между нами нарушена ментальная связь, он никогда не стремился лишний раз меня обнять, залезть с ногами на колени, как в свое время Катя. Толик словно чувствовал, что появился на свет благодаря вовремя появившемуся отцу, отплачивал ему безмерной любовью и обожанием. Папа для него Бог, кумир, человек, на котором держится его мир.