Жена самурая

– А пойдем в кино в субботу? – предложила Ольга, но Саша вдруг довольно резко спросила:

– Можно, я позвоню тебе завтра? Не могу сейчас точно сказать… – И Паршинцева догадалась, что Александра должна сперва спросить разрешения у мужа, но ей не хочется, чтобы она, Ольга, об этом догадалась.

«Н-да… и как так жить? Когда ни шагу ни влево, ни вправо? Я бы не смогла», – подумала она, а вслух сказала:

– Хорошо, позвони. Я вечером дежурю, но мобильный у меня всегда включен.

Александра

Не понимаю, как это вырвалось, но вот если по-хорошему, то за такое надо бы и…

«Ты любишь свои слова и ритуалы больше, чем меня!»

Он не может любить еще больше, чем сейчас, потому что, думаю, уже невозможно – больше. Когда все отдаешь человеку, всего себя, а взамен просишь – не требуешь, просишь! – самую малость. Причем малость эта совершенно выполнима, нет никакой нужды себя ломать. И я вдруг встаю на дыбы и начинаю выговаривать. Что за привычка, не понимаю…

Я думаю, мне просто элементарно нравится сознавать, что ему без меня плохо, и поэтому я так себя веду. А ведь это неправильно! Ведь Сашка меня любит… Он ради меня под пулю подставился, он меня на ноги поставил, научил заново ходить, жить… Даже из пистолета снова стрелять я из-за него стала. Все-таки папа правильно говорил – я неблагодарная и эгоистичная.

Я, если честно, сама не ожидала, что вдруг так поведу себя, что брошу в лицо мужу эту фразу, что Акела молча развернется, возьмет сумку и уйдет, чуть задержавшись на пороге и окинув меня с ног до головы тяжелым взглядом единственного глаза. В этом взгляде было что-то такое, что заставило меня мгновенно пожалеть о своих словах и броситься вслед за мужем, но входная дверь отрезала мне путь, и я остановилась, вжавшись лицом в пахнущую кожей обшивку. Акела ушел…

Я могла стерпеть что угодно – но не вот это молчание, не этот взгляд, не широкую спину, обращенную ко мне. Сашка отлично знал, как и чем меня наказать. Знал, что никакой ор, угрозы или – не дай бог – рукоприкладство никогда не накажут меня сильнее и больнее, чем то, что он сделал сейчас. А ведь повод для ссоры был детским. Как говорит Соня – «фигулечным».

Все началось с невинного вопроса о походе в кино. Как обычно, вернувшись с занятий, я накрывала на стол, а Сашка неподвижно сидел на циновке, скрестив ноги и закрыв глаз. Рядом пристроилась Сонька с книжкой раскрасок, возила карандашом и что-то мурлыкала под нос. Нарушать расслабленное состояние мужа я не решалась, видела, как он устал, как вообще изменился в последнее время, как сделался еще более молчаливым и погруженным в себя, словно что-то точило его изнутри, какая-то ужасная тоска или проблема. Но я обещала перезвонить Ольге и дать ответ. Потому, выждав момент, когда Акела наконец немного отойдет и сядет ужинать, я осторожно поинтересовалась:

– Саш… ты не посидишь завтра днем с Соней один? Я хотела сходить в кино с Ольгой.

Акела отреагировал странно – веко правого глаза вдруг начало заметно подергиваться в нервном тике, пальцы, в которых были зажаты хаси, побелели, и одна из палочек, не выдержав нажима, сломалась. Он отбросил обломки в сторону и устремил на меня взгляд.

– Что? – смешалась я. – Я сказала что-то не то?

– Я не хочу, чтобы ты уходила из дома, когда у меня свободный день, – процедил Акела. – И ты не должна даже спрашивать о подобных вещах.

Это меня разозлило – порой мое собственное капризное и взбалмошное «я» начинало откровенно выдираться из розового кимоно и демонстрировать не жену самурая, а Сашу Гельман – отчаянную спорщицу, авантюристку и мотогонщицу, прекрасно владевшую не только мотоциклом, но и снайперской винтовкой. Муж очень хотел, чтобы я забыла об этом, и я старалась, но в моменты, когда Акела начинал говорить со мной в таком тоне, я теряла контроль.

– Я подумала…

– Ты не подумала – и потому спросила. Если бы ты дала себе труд задуматься, то поняла бы неуместность своей просьбы.

Тон разговора совсем перестал мне нравиться. Рядом, притихнув, как мышка в норке, сидела дочь и внимательно наблюдала за нами, а ссориться при ней мы избегали. Но сейчас мой традиционный внутренний бесик весело подталкивал меня под локоть, заставляя спорить:

– Саша, а что неуместного в моем желании просто сходить в кино с приятельницей? – настаивала я, присаживаясь на пол возле низкого столика и складывая руки на коленях. – Я и так нигде не бываю, кроме института, курсов и магазинов. Разве что к папе езжу. Я ведь не прошу чего-то необычного, но поход в кино – что такого-то?

Я действительно не видела проблемы в этом – Сашка прежде не запрещал мне ничего, хотя всегда просил согласовывать свои планы с ним.

– Не оспаривай моих решений. Жена должна беспрекословно принимать любое слово мужа и не обсуждать его. – Акела даже не повысил голоса, но мне показалось, что он кричит – кричит так, что даже вены на висках надуваются от этого крика. – Почему ты молчишь, Аля? Ты не согласна?

Разумеется, я не была согласна.