Жена самурая (СИ)

Очнувшись от воспоминаний, Хоши, наконец, посмотрела на своего жениха, который, напрочь, все это время не отводил от нее восхищенного взгляда. Позади него она увидела незнакомого мужчину в сером кимоно с пятью камонами, в лице которого смутно угадывались характерные черты мужчин из клана Асакура. Она напрягла память, вспоминая, были ли у отца ее жениха братья, и решила для себя, что тот должен быть одним из них.

Санэтомо-кун же так и замер на месте, неосознанно сжимая в руке поводья, и все смотрел и смотрел на Хоши. Она знала, что была красива, потому что унаследовала от родителей их лучшие черты. И надела сегодня фурисоде, которое носила еще ее мать — светлый шелк цвета нежно-розового рассвета, роскошная, насыщенная вышивка по подолу, длинные летящие крыльями рукава, струящаяся по ее телу ткань.

Пытаясь спрятать усмешку — потому что ее жених все еще не двигался — Хоши легкой, плавной походкой направилась им навстречу сама.

— Добро пожаловать домой, отец, Санэтомо-сан, Таро*-кун, — она остановилась в шаге от мужчин и поклонилась.

Такеши задержал на дочери дрогнувший взгляд и, приблизившись, поцеловал в лоб. Он почувствовал, как Хоши потянулась к нему, не отдавая себе в том отчета.

— Здравствуй, Хоши-сан, — ее жених, наконец, отмер, подошел к ней и поспешно обернулся к незнакомому мужчине, стоявшему в отдалении от него. — Пожалуйста, познакомься с моим дядей — Асакура-но Ёсицунэ.

— Добро пожаловать, Ёсицунэ-сан, — Хоши приветливо улыбнулась и вновь поклонилась.

Ей не понравился взгляд Асакура — слишком цепкий и пристальный, но она ничем не выдала себя. Она должна быть спокойной, словно гладь воды, она должна быть счастливой, словно по-настоящему влюбленная невеста, и она должна смотреть прямо в глаза Асакура; так, чтобы никто не понял, что она знает. Никто из них не должен догадаться, что она знает, что случилось с ее матерью по вине Дайго-сана.

И что потом сделал ее отец, чтобы отомстить за мать.

— Идемте в дом, — Хоши повела ладонью в сторону, и длинный широкий рукав фурисоде плавно заскользил по воздуху следом. — Должно быть, вы устали с дороги? Для вас подготовлены комнаты и горячая вода, и слуги принесут вам легкий перекус перед вечерней трапезой.

Ее жених шагнул за ней, словно слепой котенок, и Такеши, наблюдавший за ним краем глаза все это время, хмыкнул. Он был спокоен за дочь: Санэтомо-кун влюблен в нее до искр из глаз, и первое время эта любовь поможет Хоши окрепнуть в новом клане и встать на ноги. Такеши не сомневался, что за свою невесту-уже-почти-жену мальчишка пойдет и против отца, и кого угодно из родни.

Он понял это очень давно, когда впервые увидел, как маленький Асакура смотрит на него и на Хоши. Небольшое усилие — и Такеши крепко и надолго привязал мальчишку к себе. Потому что обратил на него внимание, потому что говорил с ним, как будто по-настоящему его видел — именно этого был лишен маленький Санэтомо-кун в своем клане. И даже теперь уже выросший и возмужавший, он все равно смотрит на него с тайным обожанием во взгляде.

Такеши думал, что даже его сыновья не смотрят на него так, как будущий глава клана Асакура.

Дождавшись, пока все Асакура войдут в главный дом поместья, сопровождаемые слугами, Такеши легко взлетел по ступеням и прошел следом. Внутри было непривычно шумно от множества чужих голосов, от последних приготовлений перед вечерней трапезой, и многолюдно: слуги и самураи в кимоно с разными камонами быстро шагали по коридорам, размещаясь или же помогая разместиться.

А вот в дальней части, где жила его семья, стояла привычная тишина. Воздух здесь словно застыл еще годы назад, и ничего не изменилось с той поры. Он шел, утопая в тишине, и в ней громко отражался даже обычно едва слышный шум его шагов. В какой-то момент он услышал голос Таро. Он и не сомневался, куда исчез его сын.

Двери в комнату были слегка приоткрыты, и в образовавшуюся щель Такеши увидел жену и двух сыновей: Наоми полулежала на футоне, опираясь спиной о стену и подушку, а Таро сидел подле нее на коленях на татами и живо, но негромко о чем-то рассказывал. Такеши впервые взял его с собой в столь долгую и насыщенную событиями поездку, и впечатлений у мальчишки хватит на год вперед. Пятилетний Кенджи, устроившись сбоку от матери, с восторгом смотрел на старшего брата, впитывая в себя каждое его слово.

В спину Таро светило солнце сквозь открытые настежь седзи, и его лучи скользили по бледному лицу и волосам Наоми, убранным в растрепанную косу, переброшенную на левое плечо. Наоми щурилась иногда, но не пыталась спрятаться от солнца. Она улыбалась, слушая сына, и время от времени поднимала тонкую руку, чтобы взъерошить его темные волосы. Таро привычно фыркал, но не смел отодвигаться. Кенджи тут же начинал недовольно сопеть, и Наоми, смеясь тихим колокольчиком, гладила по голове и его.