Жена самурая

Полумрак в квартире угнетал, и я включила свет во всех комнатах. Я никогда не боялась быть дома одна, но внутреннее ощущение пустоты, вызванное отсутствием Акелы, погружало в уныние. Взяв толстую книгу японских средневековых дневников, я забралась с ногами на низкую тахту в зале, включила еще и плоский настенный светильник и погрузилась в чтение. Но сосредоточиться на тексте не удавалось, пропажа меча все сильнее беспокоила меня.

«Кто и почему взял меч именно из этой пары? Ведь в той же катана-какэ был старинный меч, принадлежавший одному из знатных самурайских родов, Акела говорил, что это настоящий раритет, что коллекционеры могут заплатить за него стоимость новой иномарки. Значит, либо человек не разбирается, либо… Господи, как же болит голова, – думала я, глядя невидящими глазами в черные строчки дневника придворной дамы. – Но кто, кто мог проникнуть в квартиру? И почему тогда ни Акела, ни я не заметили этого? А если Акела все-таки обнаружил пропажу тати – то почему не сказал? Почему не искал?»

Ответа на свои вопросы я так и не нашла; удрученная мыслями, не заметила, как выронила книгу, свернулась клубочком на тахте и так уснула, даже не погасив свет.

Соню я отвезла к отцу на следующий день, прямо с утра – у меня не было первой пары, и времени как раз хватило на поездку на такси за город и обратно. Трусливо вручив дочь не деду, а Гале, я пробормотала, что тороплюсь, и помчалась прочь из дома, чтобы только не столкнуться с папой. Сейчас я была еще не готова говорить с ним. Еще пока не готова.

Он шел по расцвеченному предпраздничной иллюминацией городу и напряженно думал. До заветного числа «семь» осталось еще три. Три грязных человеческих тела, три головы. И тогда он докажет, убедит ее в том, насколько она ошибалась в нем и в силе его духа. Все-таки тренировки и навыки, приобретенные в детстве и юности, не прошли даром. Даже сейчас в ушах порой звучит голос сэнсэя: «В поведении воина главными считаются только три вещи: преданность, почтительность и храбрость». Бред, конечно, но что-то в этом есть. Сэнсэй был идеалистом, судил о людях по каким-то только ему ведомым критериям. А люди внутри намного гнилее и хуже. Но сэнсэй не замечал этого, верил в то, что в каждом есть что-то хорошее и светлое, какие-то идеалы и высшие цели. Ха-ха, бедный старый сэнсэй… «Видел бы он, как именно я использую его навыки. А самое главное – как ловко и изворотливо я подвожу на место преступника этого его любимчика! Вот оно, возмездие за мою сломанную карьеру! Потому что никто, кроме старого дурака и этого фанатика, не виновен в том, что сейчас я занимаюсь вовсе не тем, чем хотел бы. Это они, они! И плевать мне на те деньги, что я сейчас имею! Плевать – потому что мой дух оказался униженным, душа уничтоженной. И виновник расплатится, я в этом уверен».

Ольга