Жена скупого рыцаря

Я этого видеть не могла. Боялась расцепить ресницы, сцементированные черноземом, и ослепнуть навеки.

— Ищет следы, — комментировал Лев. Рядом с ним в траве бубнила Зайцева. Мокрый компресс из бурьяна и фланелевого халата некстати приводил ее в чувство, и подруга возмущенно роптала на недостойное обхождение.

Я ее понимала, мне тоже хотелось в теплую сухую постель.

От деревни донесся мерный рокот работающего двигателя. Рука Левы напряглась на моем плече, он пробормотал: «Разворачивается, гад», и тут же его голова опустилась возле моей: «Тихо, Сима, он едет сюда».

Это я слышала. И мысленно благодарила Леву за расторопность. Он не стал доказывать необходимость купания в луже, сделал все сам. Сомневаюсь, что я бы проявила стремительное геройство и добровольно бросилась топиться в луже.

Теперь, закамуфлированная грязью, я сливалась с темнотой. Белые, цвета спелой пшеницы, волосы равномерно слиплись под слоем плодородной земли, и издали я могла бы сойти за пласт пашни, вывороченный плугом.

Перед лужей, послужившей мне грязевой ванной, двигатель добавил оборотов, машина въехала в нее, плюхнувшись днищем, и полетели в разные стороны волны…

Одна из них врезалась мне в лицо, забила нос, одно ухо, шлепнула по щеке, зато… разлепила веки. Я тихонько отфыркалась и осторожно промакнула глазницы внутренней стороной когда-то белых одежд.

О, чудо! Я прозрела!

Накрывая мою спину тяжелой рукой, рядом лежал Лев, впереди светились два красных глаза на заднице джипа. А рядом Зайцева, которую только что окатило водой, медленно вставала на ноги.

Лева этого не видел. Вытянув шею, он таращился в направлении сарая и пытался угадать, что там делает враг.

— Лева… Галя… — проскулила я.

Лева развернулся, охнул и метко пяткой пнул Зайцеву в живот.

Оживший манекен во фланелевом халате тихо хрюкнул и как подкошенный рухнул в траву. Очень захотелось доползти до подруги и узнать, как у нее дела, но Лева придавил меня к земле и грозно рыкнул: «Не дыши!». Я послушно затаилась.

Очень медленно, почти неслышно, на нас надвигались фары. Лучи скользили по обочине, машина ползла по дороге, и я с трудом подавила в себе желание вскочить на ноги и броситься наутек.

Добравшись до лужи, джип свернул направо. Хрустя высоким травостоем, машина объезжала лужу с противоположной от нас стороны. Если бы мы залегли там, сейчас под колесами внедорожника хрустели бы наши кости. К счастью, справа оставался участок утрамбованной земли, и Борис свернул туда.

Завороженные пугающим, плавным ходом машины, мы смотрели ей вслед сквозь стебли травы.

— Сейчас он будет объезжать деревню, — шепнул Лев.

И точно. Не меняя скорости, как корабль-призрак, машина плыла по спящей деревне. Пара бдительных собак лениво тявкнула и смолкла.

— Остановился на том конце, — сообщил Лев.

Приподнявшись, упираясь локтями в сырую землю, мы смотрели, как метрах в пятистах от нас скупо горели габаритные огни Левиного джипа, лишившегося своего хозяина. Освещая фарами дорогу через поле, Борис стоял у крайнего дома и, видимо, думал: хватило ли у нас времени добежать до леса?

Через какое-то время машина резко тронулась с места и понеслась вперед. Не доверяя собственным расчетам, Борис решил проверить дорогу до конца.

Из зарослей травы у наших ног прозвучал невнятный набор витиеватых ругательств. Это Зайцева, стукнутая Левиной пяткой, одурманенная какой-то Бориной гадостью и сырая от родимого чернозема, пыталась разобраться в ситуации. Конечно, ей сейчас непонятно было, с какой такой радости она, приличная женщина, валяется в какой-то мокроте, одна, ночью и так далее.

— Галя, — я дотянулась до сидящей подруги и потянула ее наземь за полу халата, — ложись полежи.

Галка молча отпихнула мою руку и собралась вставать. Несчастная подруга совершенно ничего не соображала, не воспринимала и не слышала.

— В принципе я могу ее отключить, — задумчиво проговорил Лев.

— Кулаком?! — возмутилась я.

— А что ты предлагаешь?

— Сиди здесь, — сказала я, вскочила на ноги и помчалась к дому. Объясняться с Левой я не стала из вредности, помня о решительных действиях друга у навозной лужи.

В принципе огромный боксерище мог треснуть Зайцеву по кумполу и обездвижить на некоторое время. Но где уверенность, что Лева Гале чего-нибудь не сломает или она не очнется потом в самый неподходящий момент?

Где-то в доме осталась бутылка ядовитого «Спецназа». Отрава, подмешанная Борей, оказалась не смертельной (Зайцева тому доказательство), но действенной. Глоток пойла превратил подругу в бесчувственное, послушное бревно. Такое Буратино можно таскать на плече, валять в траве и прятать где угодно.

В том, что Боря пристрелит Галку, как только увидит, я не сомневалась. Зайцева знала об убийце больше нас с Левой, вместе взятых, и была для него опасна.

Вбежав в дом, я споткнулась о порог и пролетела сени легкокрылой птицей. Ну-ка, куда Лева, переворачивая стол, дел пойло?