Жена смотрителя зоопарка

Десятого июля Антонина наконец поднялась с постели, чтобы отметить крестины Терезы небольшой вечеринкой. По традиции в такой день подают на стол хлебную косу с сыром, чтобы отогнать злые силы. Также была тушенка со свиным салом, приготовленная из коров, застреленных немцами прошедшей зимой. Ли́сник испек вафли, а Маурыций приготовил традиционный ликер на водке с медом, называемый «пэмпковэ» (от слова «пупок»). И конечно же, по мнению Маурыция, такое событие требовало присутствия его хомяка, поэтому Петр тоже был за столом; он начал собирать крошки, как обычно старательно проверяя каждую тарелку и чашку, задирая мордочку, принюхиваясь, шевеля усами, и наконец обнаружил источник нового аромата, сладко струившегося из ликерных рюмок. Взяв ликерную рюмку крошечными лапками, он принялся с удовольствием ее лизать, затем перешел к следующей рюмке и к следующей, пока, под смех собравшихся, совершенно не напился. За этот кутеж он дорого заплатил: на следующее утро Маурыций обнаружил своего компаньона на полу клетки, окоченевшего и безжизненного.

Глава тридцать первая

1944 год

В привычной жизни виллы, в ее повседневной рутине, ничего не изменилось, однако в воздухе ощущалось какое-то беспокойство, считала Антонина, хотя все вокруг занимались своими обычными делами и дружески улыбались, стараясь скрыть, как натянуты нервы. Люди казались «рассеянными», и «разговоры не клеились, предложения рассыпались на полуслове». Двадцатого июля граф фон Штауффенберг попытался взорвать Гитлера в «Вольфшанце» («Волчьем логове»), его ставке в прусском лесу, правда, Гитлер отделался лишь небольшими ранениями. После этого покушения местное немецкое население охватила паника, колонны отступающих солдат потянулись через Варшаву на запад, взрывая по пути дома. Сотрудники гестапо жгли архивы, опустошали мастерские, отправляли обратно в Германию свои личные вещи. Немецкий губернатор и другие представители администрации выехали из города на первых попавшихся грузовиках и телегах, оставив только гарнизон в две тысячи солдат. Пока немцы удирали, оставляя после себя пустоту, многие поляки спешили в город из окрестных деревень, опасаясь, что отступающие солдаты будут разорять их дома и фермы.

Уверенный, что восстание может начаться в любую минуту, Ян не сомневался, что хватит нескольких дней, чтобы Армия крайова, насчитывавшая 350 000 человек, разгромила оставшихся нацистов. В теории, как только мосты будут заняты поляками, батальоны с обоих берегов Вислы сомкнут ряды и сольются в единую мощную армию, которая освободит город.

Двадцать седьмого июля, когда советские войска достигли Вислы в шестидесяти пяти милях южнее Варшавы (Антонина говорила, что слышала орудийные выстрелы), немецкий генерал-губернатор Польши Ганс Франк согнал сто тысяч мужчин-поляков в возрасте от семнадцати до шестидесяти пяти лет и заставил под угрозой расстрела по девять часов в день строить укрепления вокруг города. Армия крайова призывала всех игнорировать приказ Франка и начала подготовку к сражению; призыв к оружию на следующий день эхом повторили подходившие русские – по радио на польском звучал призыв: «Час для действий настал!» Третьего августа, когда Красная армия расположилась в десяти милях от правобережного района, где находился зоопарк, атмосфера на вилле стала еще напряженнее, и все то и дело спрашивали: «Когда же начнется восстание?»