Жена тигра

Это была чистая правда. Он еще до того с помощью рисунков в золе объяснил жене тигра, зачем в деревню явился Дариша, а после этого не спал всю ночь, моля Бога, чтобы тигр не забрел в ловушки, расставленные охотником. Мальчик то и дело вставал с постели, подходил к окну и осматривал пустынные улицы, залитые лунным светом, но так никого и не заметил. Выслушав его, Мама Вера потребовала, чтобы он оставался в стороне от этих дел, но ее запрет не помешал ему воспользоваться тем терпением, которое Дариша проявлял по отношению к детям, которые вечно хвостом таскались за ним. Пока охотник занимался своими делами, мой дед с самым невинным видом сидел на ближайшем пне, смотрел, как Дариша готовит приманку, и без конца задавал ему вопросы о его промысле. Он последовал за Даришей на пастбище, потащился за ним следом на опушку леса, а потом в чащу, на дальний конец леса, и вместе с ним каждый раз с недоуменным видом гадал, как же могли капканы сработать и остаться пустыми.

Вскоре тигриные следы на пастбище появляться перестали, и аптекарь понял, что тут не обошлось без жены тигра, что это она до некоторой степени ответственна и в неудачах, постигших Даришу. Помня об этом, он постарался осторожно намекнуть охотнику, что тому не следует слишком откровенно делиться своими планами с моим дедом.

— Мальчик, разумеется, не хочет, чтобы ты убил тигра, — сказал аптекарь как-то под вечер Дарише Медведю.

— Ничего, я подарю ему один клык, когда все будет кончено, — улыбаясь, ответил Дариша. — Это всегда помогает.

Тигр, похоже, и впрямь куда-то исчез. Теперь Дарише приходилось искать его следы в глубине леса, а чуть позже стали происходить и вовсе труднообъяснимые вещи. Капканы охотника, как рассказывают очевидцы, всегда оказывались полны ворон, уже мертвых, застывших, с прижатыми к телу крыльями, приманка же оставалась нетронутой. Эти отлично замаскированные капканы и ловушки Дариша расставлял повсюду, даже в самых неожиданных местах, но жена тигра каким-то образом ухитрялась отыскать их все и каждую ночь засовывала туда мертвых ворон. Как только ей — такой маленькой, на последних сроках беременности — удавалось с тяжелым грузом совершать эти ночные походы, да еще и заметать не только свои, но и тигриные следы? Каким чудом ей удавалось благополучно вытаскивать из капканов отравленную приманку — причем не каких-то там кроликов или белок, а оленей, овец, кабанчиков — и так ее закапывать, что утром ни единого следа найти было нельзя? Когда Дариша, рыча от отчаяния, вырыл на берегу замерзшего ручья яму-ловушку, глухонемая самым невероятным образом туда спустилась, все разломала, разбросала вокруг колья и веревки, а острие воткнутого в центре копья накрыла старым потрепанным одеялом! Как только она сумела все это проделать и вернуться в деревню без единого синяка или царапины? Потом эта особа с самым невинным видом смотрела односельчанам в глаза, прекрасно понимая, что они лишь делают вид, будто не знают, что это ее рук дело!..

Ничего этого я, конечно, объяснить не могу. Зато дочка булочника была уверена в том, что все знает и понимает. Однажды вечером, не сумев сдержаться, она остановила Даришу на улице, схватила за руку и принялась выкладывать ему свои соображения о гибели кузнеца, исчезновении Луки и о будущем ребенке жены тигра.

— Люди все видели! — уверяла она его с полными слез глазами. — Этот тигр и есть ее настоящий муж. Он к ней в дом каждую ночь приходит и сбрасывает свою звериную шкуру. Наш-то аптекарь об этом лучше других знает, да только тебе ничего не скажет. Даром что нездешний.

Не могу сказать, поверил ли ей Дариша, но он был человеком практичным и прекрасно понимал, что теперь ему не дадут покоя суеверные опасения жителей Галины. Его, разумеется, ничуть не удивило, что они создали свою собственную теорию происходящего. При этом ему была крайне неприятна мысль о том, что аптекарь воспользовался его доверчивостью, в итоге он увлекся глухонемой девушкой и даже невольно стал ее защищать — хотя ей, возможно, это вовсе и не требовалось. Дариша и сам уже давно подозревал кое-кого из жителей деревни в сознательном саботаже, но как последний дурак старался не замечать очевидных свидетельств этого. После разговора с дочкой булочника охотник гневно набросился на аптекаря.

— Ты мне лгал! — орал он. — В этой истории столько всего намешано! А ты заставил меня поверить, что все достаточно просто!

— С какой стати я должен пересказывать тебе деревенские сплетни? — спокойно спросил аптекарь, стоя между Даришей и своим ибисом, сидевшим в клетке. — Да это всего-навсего суеверия, выдумки невежественных людей. Выслушал бы ты от меня всю эту чушь, разве тебе это помогло бы?