Жена тигра

Наутро мой дед видел, как в серых предрассветных сумерках охотники собираются в поход. Он так толком и не понял, как ему следует воспринимать свою встречу с тигром в коптильне Луки, но горло у него болезненно сжалось, когда он увидел, как кузнец выходит из дому со своим знаменитым ружьем под мышкой. Вместе с кузнецом собрались идти еще двое: Лука и Йово. С собой они взяли собак: низенькую толстую гончую с висячими ушами и старую рыжую пастушью, которая потеряла один глаз, угодив под колесо телеги.

Был как раз сочельник, и вся деревня высыпала на улицу, чтобы посмотреть, как уходят охотники. Люди длинной вереницей выстроились вдоль дороги и протягивали руки, стараясь коснуться старинного мушкета, когда он проплывал мимо них на плече кузнеца. Считалось, что это ружье приносит счастье. Мой дед с виноватым видом стоял рядом с Мамой Верой и прятал озябшие ладони в рукавах теплой вязаной фуфайки. Когда подошла его очередь, он, разумеется, коснулся дула кончиками пальцев и тут же отдернул руку.

В тот день он с нетерпением ожидал возвращения охотников и все время что-то рисовал в золе очага тем же пальцем, каким коснулся мушкета. В душе его все сильней разгоралась ненависть к этим людям, ушедшим убивать тигра. Собственно, Луку он возненавидел гораздо раньше — за то, что тот сравнил свиные ножки с детскими и назвал свою юную глухонемую жену сукой, — но теперь невзлюбил и тех двоих охотников, а заодно и их собак. Мальчишка всем сердцем верил, что тигр все равно не стал бы его убивать, пощадил бы, даже если бы он, мой дед, войдя в коптильню, увидел, что горящие глаза зверя смотрят прямо на него. Дед уже представлял себе, как эти люди возвращаются назад и несут тигра, висящего вверх тормашками и привязанного за лапы к двум шестам. Может, они и вовсе бросят где-нибудь его тело, а с собой принесут только голову, сунув ее в один из заплечных мешков. Уже за одно это он их заранее ненавидел.

Ненависть его, возможно, не была бы столь сильна, если бы он знал то, о чем легко можно было догадаться. На самом деле кузнец, хозяин мушкета, до смерти боялся и тигра, и необходимости стрелять из этого старинного оружия. Взбираясь по склону горы Галины и по колено утопая в снегу, кузнец чувствовал, как ружье — при всем его славном прошлом — висит на плече мертвым грузом и больно бьет по ребрам. В душе кузнеца крепла уверенность, что во время этой охоты его самого ждет неминуемая смерть. Как и все прочие жители деревни, он был весьма суеверен, всегда подавал милостыню нищим, собираясь куда-либо ехать, клал грошики к подножию статуи Пресвятой Богородицы, стоявшей у скрещения дорог. Когда его дети появлялись на свет, он первым делом плевал на каждого из них. Но в отличие от своих односельчан кузнец славился тем, что ему не везло с самого рождения. Родился он в скудный, неурожайный год, отнюдь не в рубашке и без золотого дуката под подушкой. Но хуже всего было то, что какая-то далекая родственница, явившись в гости к его родителям, выхватила новорожденного младенца из колыбели и стала громогласно хвалить небеса за то, какого прекрасного мальчика они даровали семье, какой он замечательный, пухленький, розовый. Этими похвалами она словно наложила вечное заклятие на судьбу кузнеца, в результате ему на роду было написано оставаться бедным, некрасивым, терпеть различные поражения и, возможно, в самый неожиданный момент угодить прямо в лапы к дьяволу.

Пока что, правда, никаких особо страшных событий в его жизни не случилось, однако сейчас ничего более жуткого, чем встреча с тигром, кузнец и представить себе не мог. Ему казалось, что он, молодой тридцатилетний мужчина, счастливо женатый и народивший уже пятерых детей, идет прямиком на встречу с самим дьяволом. Все его прежние усилия — молитвы, бесчисленные монетки, брошенные цыганам, циркачам и безногим солдатам, и то, как старательное он крестился, оказавшись ночью на безлюдной дороге, — перевесил тот простой факт, что из-за какого-то ружья, доставшегося ему в наследство, а также из-за собственного злосчастья он, несмотря на все свои умения и достижения, оказался тем самым человеком, которому суждено было пойти в лес и попытаться убить этого тигра.

Как и его спутники, кузнец не знал, чего ожидать от неведомого зверя. Он был бы озадачен в той же степени, если бы тигр оказался всего лишь маленькой, но очень хитрой кошкой с невероятно крупными лапами, как если б увидел самого Сатану — рогатого и с копытами или же одетого во все черное, — который, оседлав этого тигра, описывал бы круги возле огромного дымящегося кратера, невесть откуда взявшегося у них в лесу и ведущего прямиком в преисподнюю. Конечно, в глубине души кузнец надеялся на то, что никакого тигра они в лесу так и не встретят, тогда к вечеру он уже будет дома и с удовольствием поужинает вкусным рагу из козлятины, предвкушая ночь любви со своей молодой женушкой.