Жена тьмы [СИ]

— Документ, — смогла выдавить из себя единственное слово.

— Прости, я совсем забыл, что обещал тебе бумагу с указом о помиловании, — похлопал король меня по щеке, — но ты права, следует обезопасить такую ценную игрушку. Если тебя сломают раньше времени, то для меня это обернется трагедией. Подожди, я сейчас для тебя все напишу.

И пока я в полном шоке рассматривала идеальную прямую спину короля, в моей голове царила настоящая истерика. Он на самом деле собрался использовать меня в своих грязных играх? Боги, нет! Темные силы, дайте мне власть проклясть его и навечно похоронить в сырой земле. Никто не вправе решать за жену тьмы ее судьбу. Только смерть мне может быть хозяйкой. Но и Аирон прав, пока я жива, он сила и власть с которой я обязана считаться.

Моя жизнь, кажется, на этом кончилась. Больше мне нет смысла влачить свое жалкое существование, и можно спокойно идти и просить у повелительницы моей жизни разрешения уйти за грань хладного чертога. А то это больше уже напоминает издевательство, чем нормальное и адекватное течение размеренной жизни. Ну вот, кто в здравом уме и трезвой памяти мог представить, что король окажется таким маньяком? Никто, в том числе и я не могла.

Передо мной на стол лег туго скрученный свиток, к которому я боязливо притронулась. Дорогое изделие покалывало пальцы осознанием своего тягостного воздействия на мою дальнейшую судьбу. Тяжело вздохнув, медленно развернула документ и впилась глазами в ровные строчки с едва заметным угловатым наклоном в левый бок:

«Сим документом я, Аинор Дахар, гарантирую неприкосновенность леди Айсы Майорад в случае убийства моего младшего брата. Подтверждаю, что это я в трезвом уме и здравой памяти отдал приказ на уничтожение Вейна Дахара, отдавая себе отчет в своих действиях и не перекладывая ответственность на плечи юной девы. Тем самым никто не вправе мешать или обвинять ее в совершенном действе по отношению к принцу и придворному магу нашего государства».

Еще раз перечитав плывущие перед глазами строки, сама себе не поверила. Неужели король на самом деле решился на такой отчаянный шаг и подписать мне жаловательную грамоту. Получается, теперь если принц умрет, то я останусь не при чем, и на меня невозможно будет повесить вину за смерть придворного мага. Но эта бумажка — фактическое признание короля в измене и уничтожении собственного рода. Почему он настолько легко готов мне ее отдать и вверить в мои руки собственную жизнь? Отдай я ее Совету, тогда головы ему не сносить.

— Надеюсь, теперь вы готовы к сотрудничеству, — сверкнул улыбкой мужчина. — Поверьте, я заинтересован в вашей сохранности, моя дорогая и бесспорно ценная игрушка. С вашей помощью я смогу навести порядок в стране и уничтожить всех, кто негативно сказывается на комфорте и порядке в нашем государстве. Девчонка, с которой не смогут связать ни одно убийство, это же настоящий дар небес. Наконец-то, я получу полностью всю власть в стране. Так что, постарайся очаровать моего глупого брата и довести его до могилы, и не заставляй меня выбирать за тебя дальнейшую судьбу. А теперь свободна. За дверью тебя уже ждут служанки, которые будут контролировать то, как ты выглядишь и что делаешь. Слушаться их — твоя обязанность. Надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы сопротивляться после того, как получила такие привилегии во дворце.

— Как прикажете, ваше величество, — поклонилась я ему и прижала к груди свиток.

— Можешь идти, — махнул он рукой и потерял ко мне всякий интерес.

На негнущихся и едва ли не подкашивающихся ногах я покидала рабочий кабинет короля. По ту сторону огромных дверей на самом деле обнаружились две девушки в форменных платьях. Они придирчиво осмотрели меня и, недовольно хмыкнув, подхватили под руки. Я захотела возмутиться, но одна из них прошипела, чтобы я не дергалась, и пришлось смириться с такой участью. Лучше бы я и дальше делала фальшивые бриллиантовые украшения для фавориток короля, чем вот так ощущала себя отщепенкой общественной жизни. Даже служанки считали меня хуже клопа.

Комната, в которую меня приволокли, напоминала небольшой будуар в нежно-розовых цветах, от которых меня замутило. Как и положено жене тьмы я питала глухое и иррациональное раздражение ко всему нежному и прекрасному. В том числе некоторые цвета, особенно постельной и белой гаммы, вообще не переносила на дух, да еще в таких больших объемах. Но с этим я тоже ничего не могла поделать. Вряд ли ради меня тут поменяют хоть одну подушку, уже не говоря про всю комнату. Придется просто тихо мириться со всем этим безобразием.