Жена убийцы

Лицо дочери вспыхнуло от ярости. Бессильной ярости. Ярости ребенка, сознающего, что в конечном счете у него еще нет сил противостоять родителям, и потому стремящегося в бессильной злобе уничтожить как можно больше.

— Я переезжаю жить к Кевину! Его отец разрешил!

— Я добьюсь, что его арестуют за похищение!

— Джесс, не надо… — тихо вмешался Уэсли.

— Ты меня не остановишь!

Оттолкнув Уэсли, Тэра распахнула дверь и выбежала на улицу. Поспешив следом за ней, Ярдли увидела, как ее дочь скрылась в ночи.

— Тэра! Вернись домой! Немедленно!

Она закрыла глаза рукой, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Сзади к ней подошел Уэсли.

— Выпей на балконе бокал вина и постарайся успокоиться. Я ее верну.

— Нет, пойду я!

— Поверь мне, так будет только хуже. Просто постарайся успокоиться.

Джессика проследила взглядом, как Уэсли обулся и вывел из гаража свою машину.

* * *

Уэсли с Тэрой вернулись домой только через час. Все это время Ярдли просидела на балконе, глядя на звезды и потягивая чай со льдом, приправленный изрядной долей джина. Она вспоминала те времена, когда Тэра была маленькой девочкой. Тогда Ярдли думала, что это для нее как для родителя самая трудная пора: дочь совершенно беспомощна и не может без нее обходиться. В конце дня, отработав полную смену, чтобы было на что жить, а затем отсидев на занятиях в юридическом колледже, Ярдли готова была свалиться без сил и больше уже не вставать.

Тогда она не понимала, что когда-нибудь, оглядываясь назад, будет думать, что это время было лучшим, недоумевая, почему оно утекло так быстро, словно песок в часах…

К ней подсел Уэсли.

— Как она? — спросила Ярдли.

— Все будет хорошо. Просто обыкновенный подростковый страх. Я в опекунском совете постоянно такое вижу. Но в данном случае Тэре повезло в том, что у нее такая мать, как ты, которая ее очень любит. — Отпив из ее стакана, он спросил: — Это что, чистый джин?

— Захотелось что-нибудь покрепче вина.

— Это уж точно… — Отпив еще глоток, Уэсли вернул стакан. — Как ты?

— Уэсли, когда я потеряла дочь? Кажется, вот только что она обвивала мне шею руками и говорила, что любит меня, — а теперь на дух не переносит…

— У всех дочерей сложные взаимоотношения со своими матерями. — Он помолчал. — А ты какой была в ее возрасте? Ты никогда не рассказывала о своем прошлом.

Ярдли чувствовала, как у нее от спиртного горят лицо и желудок. Она выпила как раз столько, чтобы у нее не возникло желания менять тему — что мастерски получалось у нее на трезвую голову, когда Уэсли пытался завести разговор о ее прошлом.

— У меня не было времени, чтобы бунтовать против своей матери и ненавидеть ее. В четырнадцать лет я работала на двух работах да еще ходила в школу. На одной работе — с двух до шести дня, затем на другой — с семи до одиннадцати вечера. Потом еще пару часов делала уроки, и так повторялось изо дня в день.

— Почему так много?

Джессика пригубила коктейль.

— Если б я не работала, мы бы очутились на улице. Мать пропивала пособие по безработице до последнего цента, а когда в пособии ей отказали, остались одни социальные выплаты. Она продавала продуктовые карточки за полцены, чтобы покупать водку и пиво, потому что спиртное на них покупать нельзя. Ни на квартиру, ни на еду денег не оставалось, и это ложилось на меня. На бензин, одежду и все остальное мне не хватало, но я гордилась тем, что могу обеспечить крышу над головой и еду́ в холодильнике.

Какое-то время Уэсли молча смотрел на нее.

— А твой отец?

— Он бросил нас, когда мне было тринадцать. Вероятно, сейчас его уже нет в живых.

Запрокинув голову, Уэсли уставился на звезды.

— Помнишь, как я впервые спросил у тебя про твоих родителей? Ты тогда сказала лишь, что не хочешь говорить о них. Я рад, Джессика, что ты мне все рассказала. Теперь мы вместе.

Ярдли наслаждалась теплом алкоголя в желудке. Она прониклась к Уэсли благодарностью за то, что тот был рядом. Он относился к Тэре с уважением и по мере своих сил оберегал ее, в то же время не осуждая слишком строго, что у самой Джессики получалось плохо. Как найти равновесие, следя за тем, чтобы твой ребенок не сделал себе самому плохо, при этом не превращая его в неврастеника постоянными мелочными придирками? У Уэсли это выходило как-то естественно. Из него получился бы замечательный отец.

— Чуть больше чем через два года Тэре исполняется восемнадцать. Что я буду делать, когда она уйдет из дома? Она спутается с худшими из худших мужчин. Это все наследие ее отца. Тэра уже давно пытается разузнать про него. Я надеялась избавить ее от этого, но не могу. — Взяв стакан, чтобы сделать очередной глоток, Ярдли с удивлением обнаружила, что он уже пуст. — Я сегодня встречалась с Эдди.

— Ты шутишь.

Она покачала головой.

— Кейсону была нужна не моя помощь: ему нужна помощь Эдди. Но тот его отшил, сказав, что поможет только в том случае, если за дело возьмусь я. Вот почему Кейсон обратился ко мне.

— Что Эдди от тебя нужно?

— Кто знает… Возможно, он просто хочет развлечься. Находит это забавным. — Ярдли шумно втянула воздух. — Мне очень хочется, чтобы он поторопился поскорее умереть.