Жена убийцы

Шелли был похож на призрак. Пот, выступивший у него на лбу здоровенными каплями, струился по щекам и срывался на спортивную куртку, оставляя на ней темные пятна. Достав из коробки новые салфетки, бывший следователь опять промокнул затылок.

— Что вы получили от мисс Ярдли за то, что дали ей улики, которые она подбросила в мои вещи?

— Я воспользуюсь Пятой поправкой и буду хранить молчание, господин защитник.

— Она вам угрожала?

— Я воспользуюсь Пятой поправкой и буду молчать.

— У нее есть какие-то рычаги давления на вас? Вы давали ложные показания по другим делам, а она об этом узнала?

— Я воспользуюсь Пятой поправкой и буду молчать.

Так продолжалось добрых десять минут. Ярдли внимательно следила за присяжными; те вскоре перестали обращать внимание на происходящее. Они уже приняли решение: или поверили Уэсли в том, что Шелли — лжец, помогавший Джессике, или поняли, что им следует отбросить все, сказанное бывшим следователем, однако тот все-таки не опустился до того, чтобы вступить с ней в сговор и сфабриковать улики. Ярдли твердо знала о присяжных только одно: невозможно знать наперед, что они думают.

Глава 66

К моменту окончания первого заседания Уэсли выставил на посмешище всех допрошенных свидетелей. Следователь «убойного» отдела не смог объяснить, что такое ложно-положительное заключение и почему нельзя полагаться на показания свидетелей, после чего Уэсли с нудной дотошностью объяснил ему, что это такое, попутно преподав присяжным урок о ненадежности свидетельских показаний. Джеффрис ничего не смог на это возразить.

Эксперт-криминалист вынужден был признать, что анализ образца ДНК со стопроцентной гарантией может показать только то, какому биологическому виду он принадлежит. Что касается совпадения образца волос с волосами обвиняемого или жертвы, в лаборатории доля ложно-положительных результатов составляет шестнадцать процентов, а доля ложно-отрицательных результатов — четырнадцать процентов, на что Уэсли, повернувшись к присяжным, язвительно заметил:

— Невиновные люди отправляются за решетку, в то время как преступники разгуливают на свободе. Хочется узнать, в какой цирковой школе эксперты ФБР учатся подобному шарлатанству.

Показания патологоанатома прозвучали лучше, поскольку ему уже неоднократно приходилось бывать в суде и он привык к перекрестным допросам со стороны защиты. Поскольку Уэсли не оспорил его показания, допрос продолжался всего час, после чего судья решила на сегодня закончить.

Присяжные встали и направились к выходу.

— Позаботьтесь о том, чтобы привести в порядок все вещественные доказательства, — сказал Джеффрис, — и пусть приставы запрут их в комнате присяжных. И заодно можете выбросить мусор. — Он произнес это тоном, намекающим на то, что Ярдли должна убирать за ним.

Предыдущий шеф Джессики перед выходом на пенсию сказала ей ни в коем случае не убирать ни за кем из работающих в прокуратуре мужчин, никому ничего не приносить, ни для кого не снимать копии с документов и не отвечать на их телефонные звонки. В противном случае в ней увидят секретаршу и впредь будут обращаться с ней только так.

На какое-то мгновение Ярдли застыла, чувствуя, как по ее жилам разливается ярость. Ей пришлось опереться о стол; закрыв глаза, она представила себе чистый ручей в густом лесу. Аромат сосновой хвои и голубое небо над головой. Через полминуты она открыла глаза. Затем, убрав улики, выбросила использованные стаканчики и обрывки бумаги.

* * *

Больше всего времени в своем доме Ярдли проводила на главном балконе. Широкий и глубокий, он мог бы вместить гораздо больше мебели, но она предпочитала оставить его свободным. Основной притягательной силой были горы. Глядя на них, Ярдли думала о том, какая древняя наша планета, как, несмотря на то что человечество почему-то мнит ее своей, она существовала два миллиарда лет до появления первых далеких предков людей и просуществует еще два миллиарда. Земля будет существовать и тогда, когда человечества не будет и в помине.

Раздался стук в дверь.

— Заходите, открыто! — крикнула Ярдли.

Через несколько секунд к ней присоединился Болдуин. Бросив на столик папку, он сел. Какое-то время они смотрели на пустыню, омытую лунным светом.

— Ты точно хочешь взглянуть? — наконец спросил Кейсон. — Это мерзко.

Ярдли раскрыла папку. В ней были результаты расследования прошлого Уэсли Пола.

— Уэсли — это его настоящее имя, — начал Болдуин, — однако фамилия его Дикинс. Он заменил ее на Пол, когда ему было двадцать с небольшим. Далее, по его словам, у него есть диплом юридического факультета Гарвардского университета. В Гарварде он не учился. Это подделка, как и научные степени и членство в различных юридических ассоциациях, благодаря которым он получал профессорские должности. Я нигде не смог найти никаких свидетельств того, что он учился. Как ты думаешь, может человек, не имеющий юридического образования, стать профессором юриспруденции и юристом такого калибра?

Ярдли долго глядела на фотографию Уэсли в деле — фотографию с его водительского удостоверения, сделанную по меньшей мере двадцать лет назад.