Жена Уорвика

Толпа взорвалась оглушительным ревом. Объявления судей о победе Дэниэла никто уже не слушал. Гарри и Джим похлопывали боксера по спине. Веревки уже не удерживали зрителей за пределами ринга, многие ворвались внутрь, создавая давку и толчею вокруг уносимого Слэша. Дэниэл, даже не оглядываясь в сторону девушки, чувствовал, что она все еще стоит в экипаже. Его нервы звенели от напряжения, как будто их объединял какой-то единый электрический поток.

– Знамена! – приказал он Гарри, нетерпеливо протягивая руку.

Джим набросил ему на плечи мягкую шерстяную накидку и отвернулся, чтобы расчистить немного места для прохода среди многочисленных поклонников, толпящихся вокруг. Гарри послушно подбежал к столбу и отвязал шейные платки – знамя побежденного конфисковал победитель.

– Вот они! – воскликнул Гарри и обвязал ими распухшую ладонь брата.

Даже не взглянув на символ победы, Дэниэл крепко сжал платки пальцами и, перешагнув веревку ринга, направился к экипажу рыжеволосой девушки. Дородные охранники встали в полной готовности освободить для него проход, но толпа добродушно расступилась сама, отдавая дань уважения победителю. Перед ним открылся свободный вид на долину. Некоторые экипажи из кавалькады уже тронулись в путь. Рыжеволосая красавица, видя, как целенаправленно победитель направляется к ней, быстро села на место, слегка опустив подбородок и притворяясь, что полностью забыла о его существовании. Она комфортно откинулась на спинку сиденья, опустила руки на сложенный плащ и обратилась к двум своим спутникам, которые собирались присоединиться к ней и уехать из долины. Приблизившись, Дэниэл услышал ее чистый, озорной, упрекающий голос:

– Я гарантирую, что мы приедем на скачки последними, если не двинемся отсюда сию секунду. Все остальные экипажи из нашей группы уже давно уехали. Поторопимся же! Это самая утомительная и ненужная задержка, – она обратилась к первому из своих спутников, поджав губы. – Поскольку это была твоя идея задержаться и посмотреть бой, я против того, чтобы ты менялся местами с Александром и сидел со мной рядом оставшуюся часть пути.

Денди, к которому обращалась девушка, не воспринял угрозу всерьез, ответил ей тихим шутливым замечанием и, с улыбкой покачав головой, сел с ней рядом. Он оставил дверь широко открытой для Александра. Дэниэл увидел ее руку в перчатке, разглаживающую непокорные складки на юбке, раздуваемой ветром. Затем она снова взглянула на него из-под ресниц, темных и отливающих медью, как и ее волосы, придававших своеобразное сияние ее широко раскрытым глазам, которые рассматривали его с умышленной насмешкой, что только усугубляло его опасное, раздраженное настроение. Правда, ее отношение к нему немного изменилось, в нем появилось уважение к его достижениям в финальном триумфальном раунде.

Дэниэл с язвительной яростью убедился, что она отнюдь не красавица, но ее подвижное лицо создавало иллюзию красоты. От нее исходило какое-то сдержанное сладострастие, яркая чувственность, являющаяся одновременно и вызовом и приглашением. Он не смог не поднять брошенную ему перчатку. Александр залез в экипаж и собрался уже закрыть дверь, но подошедший Дэниэл снова широко распахнул ее, поставив ногу на подножку.

– Что за черт? – спросил Александр, коренастый симпатичный тридцатилетний мужчина с черными бровями и ястребиным взглядом, и оглянулся с выражением раздраженного удивления. Он наблюдал, как боксер, которому он аплодировал еще несколько минут назад, завладел подножкой его экипажа, как своей собственностью. Знай Дэниэл свое место, продемонстрируй он покорность и смирение по отношению к сильным мира сего, Александр Рэдклифф добавил бы гинею-две к его призу победителя, но подобное зазнайство вывело его из себя.

– Убери свою ногу, ты, наглец! Убирайся, я сказал!

Дэниэл проигнорировал его, сосредоточив все свое внимание на девушке. Она не откинулась назад при виде него, но гневно нахмурилась, а изящные тонко очерченные ноздри затрепетали. Игра закончилась. Он зашел слишком далеко, и ей больше не хотелось играть. Однако он был уверен, что девушка нисколько не сожалеет о том убийственном кокетстве, которое безошибочно привело его к ней. Он чувствовал ее повышенное напряжение, ее пульсирующее, почти осязаемое волнение. В это мгновение она с досадой осознала свое невыгодное положение, поскольку ситуация полностью вышла из-под ее контроля.

Улучив подходящий момент для получения наиболее выгодного эффекта, чем он часто пользовался на ринге, Дэниэл широким жестом протянул ей руку, в которой крепко держал выигранные знамена, не разжимая пальцев, чтобы ветер не унес их прежде, чем она примет дар. Мужчина, который первым зашел в экипаж, наклонился вперед.

– А, знамена! – проговорил он с видом человека, оценившего ситуацию. – Дерзость, конечно, но, уверен, непреднамеренная. Победитель хочет оказать вам честь, мисс Клейтон. – Он ткнул в Александра своей тростью. – Сядь, Рэдклифф, ты занимаешь слишком много места.