Жена в лотерею

Да и вообще, что бы там не было — я бы никогда не пошла на убийство.

По мере того, как я переворачивала страницы, они становились все темнее и темнее, пока не стали совсем черными.

Там-то, в самом конце и обнаружился Погибельный приворот, расписанный на несколько разворотов с какими-то там заковыристыми пентаграммами и пояснениями…

Внезапно дверь приотворилась, и в мои покои проник Несквик, держащий в лапах кучу зеленых трубочек-печенек. Вся морда и лапа у него были в зеленых крошках.

— Привет, малыш! — обрадовалась я.

Смешно переваливаясь, он пересек комнату и попытался влезть на мою кровать, но пушистая попа перевешивала.

Отложив в сторону гримуар, я втянула его на постель и тут же получила огромную порцию мягких и уютных обнимашек. А так же колючие крошки от печенек себе за шиворот.

Вспомнив известную сказку Киплинга про парса и волшебный пирог, я принялась эти самые крошки вытряхивать, но они вытряхиваться никак не хотели. В общем, я стянула рубашку, бросила ее на пол и осталась в чем мать родила…

В этот подходящий момент ко мне пожаловал новый гость, а именно главный дворецкий Джьюд с большим подносом, на котором обитался завтрак.

Я ойкнула и натянула на себя одеяло, прижимая его локтями. Джьюд покраснел и вроде как попытался отвернуться…

Тут панда задумчиво посмотрел на меня. Потом на парня.

— Не надо, Нескви! — я замотала головой, но поздно.

Розовые сердечки снова полетели под потолок, а хор розовых мишек тоненькими голосочками затянул свою песенку. Я как будто ощутила в голове сахарную вату и необыкновенное расположение к Джьюду.

— Обнимемся? — радостно раскинула руки я.

Одеяло, которое я придерживала, само собой, сползло, явив миру необыкновенное богатство в виде…

Дворецкий честно хотел отвести глаза, и я это понимала. Но зрелище было настолько завораживающим и гипнотическим, что получалось у него из рук вон плохо.

И тут дверь моей разнесчастной спальни открылась в третий раз.

Я заметила, третьи разы вообще становятся для меня какими-то роковыми.

Это был мой собственный муж. И его принесла нелегкая — я в этом нисколько не сомневаюсь.

В первую секунду эсквайр Теодор Рутланд оцепенел, как будто сраженный какой-то страшной, несомненно убийственной магией и уставился на мое роскошество. Сразу было видно — человек потерял дар речи.

Видно было, что муж пытается что-то сказать, но слова застревают у него в горле.

— Убрать ЭТО! — слабым голосом приказал наконец сиятельный эсквайр и ткнул перстом в Несквика, который, как ни в чем не бывало, пускал лапками розовые сердечки.

— Как скажете, господин!

Красный, как вареный рак, Джьюд, пряча взгляд, ринулся к панде, подхватил его на руки и, зажав под мышкой, поспешно удалился из моих покоев, споткнувшись на пороге.

Только тогда розовый туман, застилающий мое сознание, развеялся и я, пискнув, натянула одеяло до самого носа.

Желание обниматься с кем бы то ни было напрочь пропало.

— Будьте добры уточнить, миледи, — обманчиво спокойным голосом проговорил Рутланд. — У вас с головой проблем не случалось? А с памятью? Вы хорошо уверены в том, что ЗАПОМНИЛИ, за кого вышли замуж?

— Хорошо уверена, — пролепетала я, пытаясь отойти от пережитого.

Он же меня видел… Вот вообще без верха видел… И Джьюд тоже видел… А самое ужасное, что Теодор видел, как Джьюд видел!

— А вот я не уверен, — процедил муж, окидывая меня пожирающим взглядом. — Иначе зачем бы вам показывать свои прелести моему слуге?

— Это случайно вышло… Я не хотела.

На миг мне стало страшно. Он так смотрел на меня! Так…

Самое дикое заключалось в том, что от этого взгляда сладко заныло внутри. Никогда раньше подобного я не чувствовала.

— Не сомневался в том, что вы это скажете, — муж в одно мгновение взял себя в руки, и уже другим, холодным тоном продолжил. — Я говорил — вам нужно избавиться от этого фамильяра. От него одни неприятности.

— Нет, — я подняла голову и прямо посмотрела Теодору в глаза. — Тогда от меня тоже нужно избавиться.

— Хорошо, — помедлив, кивнул он, изучая мое лицо. — Если фамильяр так важен для вас, я подумаю, что можно сделать с тем, как он на вас действует. А пока…

Мне показалось, что его голос потеплел, и от этого словно стало теплее мне. Но в следующее мгновение он же это и разрушил.

Теодор приблизился к кровати и бросил на тумбочку раскрытый конверт.

— Извольте быть. И сделать все, чтобы вас оттуда не выгнали, миледи, — бросил он и, не глядя на меня, вышел вон.

Я с любопытством схватила конвертик и вытащила оттуда плотный шероховатый лист бумаги нежно-фисташкового цвета.

Дорогая леди Рутланд,