Жена в лотерею

Света в избранном мной углу было ничуть ни меньше, чем в других частях гостиной. Но ей не терпелось показать свое мастерство и учить меня у всех на виду. И чтобы при этом я ошибалась и тупила.

Интересное развлечение, ага.

— Я, пожалуй, откажусь от вашей помощи, леди Гарднер, и попробую сделать что-нибудь сама, — спокойно, без ужимки, сказала я и уселась в облюбованный угол.

Лидочка пожала плечами и отошла, явно разочарованная.

— Послушайте, моя дорогая, вам отказываться глупо, — вмешалась Марв. — Мы все здесь, чтобы помочь нашей дорогой Талуле. Каждая из нас в конце собрания передаст ей по сделанной своими руками игрушке. Мы все знаем… ваши способности. Без голубушки Лидии вы не справитесь!

— И все же я постараюсь, — заверила я и под ехидные усмешки остальных раскрыла свой чемодан, надежно отгородившись его крышкой.

Уродец-то, конечно, уродцем, но ткань при его пошиве Цицинателлой была использована подходящая — мягкий мохер золотистого цвета.

Предположим, что в Равенне водятся золотистые медведи!

Стежки были выполнены очень неаккуратно, поэтому подцепить их ножницами не составило ни труда, ни времени.

Гладя на разложенные передо мной на столе кусочки материи, я представила выкройки будущей игрушки. Только хотела взяться за мелки, чтобы набросать их на изнаночной стороне мохера, как, словно подчиняясь моим мыслям, на ткани появились светящиеся зеленые контуры.

И вот, идеально вырезанные детали уже лежат передо мной, хоть я и не прикасалась к ножницам!

Я хотела взять в пальцы иглу, но она вдруг сама, без моего участия принялась сшивать детали прочным и красивым швом, при этом испуская легкое зеленоватое свечение.

Это магия! Она была во мне — это она как будто оживила швейные принадлежности и теперь они двигались и работали сами по себе, словно в каком-нибудь мультике Диснея! В полном недоумении я ждала, что ножницы, иголка или наперсток заговорят со мной. Или споют.

Не дождалась.

Вместо этого со мной заговорила одна из участниц клуба — девушка с восточными чертами лица и темными волосами, стянутыми на затылке в узел:

— Ну и как вам статус замужней дамы, леди Мередит? Ой, прошу прощения, Рутланд… Поделитесь, нам та-а-ак интересно! Наверное, вы чувствуете себя как-то… по-новому? По-иному?

Я подняла глаза на рукотворушек. На меня смотрели в ожидании ответа и не видели, что какая магия творится за раскрытой крышкой моего чемодана.

Сообразив, что леди ждут каких-нибудь завуалированных подробностей первой брачной ночи, я ровно ответила: «Все ок» и уткнулась в свое шитье.

Тем более что медвежонок был почти готов — осталось только пришить ему глазки и придумать какой-нибудь интересный декор.

После того, как стало ясно, что новых тем для пересудов я подкидывать не собираюсь, да и вообще веду себя, на удивление тихо, дамы переключились на другое. А именно, на обсуждение самой животрепещущей темы — нападений мары.

Одна из девушек, рыжеволосая Элен Гросс, поделилась, что чудище, насылающее страшные сны, повадилось ходить к ее маленькому братику, который сильно боится пауков. Является в его сны в виде гигантского паучища, запугивает до полусмерти. И никакая магическая защита, никакие амулеты, зелья и заклятья не могут ее отогнать. Другая, Леола Латук, рассказала, что вчера ночью мара явилась к ее подружке — той приснился долгий и жуткий кошмар про смерть возлюбленного, последующее его оживление и преследование за ней в виде мертвеца по всему городскому кладбищу.

Такие разговоры явно не располагали к веселью. Обстановка в гостиной сгустилась, на лица склоненных за работой девушек легли тени, словно дух самой мары явился сюда. Никому не хотелось, чтоб чудище приходило и в его сны.

И мне в том числе.

— Леди Марв, а зачем мара приходит? — вдруг негромко спросила одна из девушек, обратившись к главной клуба, видимо, как к самой старой и самой опытной. — Зачем насылает ужасы?

— Питается она страхом, — ответила пожилая леди, тихонько постукивая спицами. — Мучает спящих людей, через то силы жизненные получает. Чем больше страха — тем в большую силу эта тварь входит. Раньше только на детей нападала, а сейчас вон — на молодых девушек. Говорят, сначала она облика не имела, в виде тумана смутного приходила, а сейчас уже на человека похожая становится. Плохо это. Значит, силы у нее растут. Во времена моей молодости у нас в городе тоже объявилась такая, но ее быстро отловили. Дочкой потомка отца-основателя города оказалась. Оливия Максвел. Но она молодая была, юная. Не понимала, что с ней происходит. И еще не успела в чудовище превратиться. С помощью сильнейшей магии удалось от нее эту темную сущность отделить. На тот раз все закончилось благополучно. Правда, Оливия уехала из этих мест куда-то на юг. Ну и правильно — вряд ли бы она смогла спокойно жить здесь после всего, что натворила. Однако, та мара, которая теперь в городе орудует, видимо, опытная уже. И хорошо знает, что делает.

— А разве мара — человек? — затаив дыхание, спросил кто-то.

— Конечно, — последовал ответ. — Она ходит среди нас. И может быть, даже сейчас сидит в этой комнате.